Николай FrittVilt - Монтана

— Боже мой, я схожу с ума, — я вытер лицо ладонями (в тот вечерний час носовому платку так и не посчастливилось быть извлеченным мною из бардачка автомобиля), после чего вновь принялся наблюдать за играющей невдалеке девочкой.

Вот она подбежала к качели, задорно и ловко запрыгнула на нее и начала не спеша раскачиваться взад-вперед, словно собиралась взлететь на Луну. Где-то залаял пес. Не со зла, а как бы призывая кого-нибудь (быть может, своего, пузатого хозяина, попивающего пиво где-нибудь на веранде) поиграть с ним. Жизнь, в общем-то, шла своим размеренным чередом, но именно в тот момент мимо меня проходила стороной. На короткое мгновение я даже почувствовал, что сейчас как никогда прежде лишний на этой планете. Всем этим людям (даже не беря во внимание странных мать и дочь, огромным пятном, которое никогда и никак нельзя будет отстирать, въевшихся в мой мозг) абсолютно наплевать на какого-то там полупьяного Пита Чэдвика, который в данный момент сидит в своем авто и, словно последний маньяк, в предвечерние часы пристально наблюдает за играющейся на лужайке девочкой.

Ну не глупо ли все это, друзья мои?

Минуты три спустя из дома вышла мать девочки и с улыбкой позвала Монтану ужинать. Теперь на ней были короткие белые шорты и зеленая безрукавка, которые, в общем-то, как нельзя кстати пришлись к ее аппетитной фигурке. И вновь я узнал ее. Конечно, это была Диана. Та самая мать девочки, которая когда-то давно, отказывалась брать из моих рук паршивую десятку с тем, чтобы купить своей дочери вожделенную пачку печенья.

— Заводи свою груду металлолома и катись отсюда ко всем чертям, — я услышал собственный голос и подпрыгнул на мягком водительском кресле. Он порядком напугал меня. Признаюсь честно, еще никогда он не звучал у меня столь обреченно и безрадостно, как это случилось тогда. Даже в моменты всех моих сильнейших простуд и, чего там греха таить, похмелий (а бывало и такое!), он не был столь мертвым.

И я не стал противиться собственному существу. Просто лишь завел двигатель, переключил передачу и осторожно покатил домой. Еще помню как, отъезжая, на ходу выплюнул на асфальт сгусток тягучей слюны, словно бы противостоя таким вот образом (единственным, доступным для себя способом) какой-то зловещей системе, свалившейся вдруг на мои плечи.

Добравшись до центра города, я заехал в лавку под названием «Все и недорого», где купил три бутылки самого дешевого виски и банку кофе. Расплатился наличкой.

Вернувшись домой, загнал старушку в гараж, вошел в дом и запер в нем все на свете двери. Закинул спиртное охлаждаться в холодильник. Пока это с ним происходило (я не верил в то, что виски простоит там слишком долго), отнес кофе на кухню, попутно проверив на столе в гостиной автоответчик. Было сообщение от Вики и я, пока был еще не совсем пьян, решил связаться с ней.

Славным получился тот разговор.

Говоря так, я сейчас лишь широко усмехаюсь, да хлопаю сам себя по макушке. Под определением «славный» я имею в виду «короткий». Жена в тот вечер лишь поинтересовалась на счет того, как идут у меня дела, строго-настрого приказала не забыть в понедельник с утра, как только проснусь, вытащить из морозилки кусок мяса и быть готовым к тому, что во вторник на обед у нас будут умопомрачительно вкусные пельмени.

Отчетливо помню, что после того нашего разговора я вновь сходил в душ, а затем принялся за дело.

Надеюсь, вы поняли, что я сейчас имею в виду?

Вот и весь мой рассказ.

И не задавайте мне теперь абсолютно никаких вопросов в связи с его содержанием. Не потому, что я не люблю быть интервьюируемым, как модно сейчас выражаться, а лишь с тем, что у меня нет на большинство из них абсолютно никаких ответов. Лишь только пресные и притянутые за уши домыслы. Все то, что сейчас витает в ваших мыслях, точно также витает и в моих. Несколько, правда, притупленное временем (можно подумать, что оно лечит; как бы не так, ха-ха!), но витает, будьте уверены. С тех пор прошла уже целая уйма времени, и я, говоря так, уж точно не изобретаю велосипед.

Я не знаю, как дальше сложилась судьба частного детектива Спайка из агентства «Летящий Филин» (больше никогда в жизни не видел его, но за услуги все же рассчитался — просто лишь оставил выписанный на нужную сумму чек смазливой их секретарше, да с тем и отбыл), как абсолютно ничего мне неизвестно и о судьбах новых (разрешите все же называть теперь их именно так) Дианы Аберфорт и ее дочери Монтаны (иногда я, вопреки данного когда-то самому себе слова, все же прокатывался в район Трех Тополей, но, как ни старался, никогда и нигде их больше не повстречал). Зато мне уж совершенно точно известна судьба любимой жены Вики, которую вы, собственно, тоже уже знаете.