Фанни Монтана - Цветы в небе

Чувствую, сегодня будет отличный денёк.

Утро свежее, звонкое, окликает из распахнутого окна – эй, выходи уже! Иду-иду, только чай допью.

И побреюсь… Наверное. Или не стоит?.. Сморю на себя в зеркало. Лёгкий флёр небритости подчёркивает естественную мужественность… Етиж пассатиж, кого я обманываю? Сивая щетина делает помятое лицо ещё более несвежим. Впрочем, представ пред яркими очами юного солнышка гладко выбритой, физиономия моя краше не станет.

– Какой чудесный день! Какой чудесный пень. Какой… чудесный… я… – фыркаю в ладони тихонько, чтобы не разбудить Любашу, возюкаясь всласть лицом в ледяной воде. Ну его, бриться.

Аэродром встречает тишиной. Сырой туман подсвечен изнутри всполохами беззвучного сражения – солнечные лучи стремительно пробиваются широкомасштабным наступлением сквозь густое молоко белёсой пелены. Ещё мгновение – и последние флюиды блаженной влаги вознесутся, чтобы примкнуть к кочующим облачным армиям, продолжая вечный круговорот воды в природе. Возле ангаров лениво перекрикиваются наши мужики, зевая шумно, во всю пасть – благо, стесняться здесь пока некого.

– О! Ромалэ-чавалэ! – из-за Дмитрича все новички думают, что я цыган.

– Воистину чавалэ! – кидаю в обратку привычно. – Что у нас сегодня? Без изменений?

– У тебя один предполётный с разниками 1 1 разники, перворазы – персонажи, прыгающие с парашютом впервый раз. , с ними же выпускающим идёшь. И четыре тандема.

– Оба-цэ… А почему четыре? – интересно, кто это такой умный со мной поменялся через голову, даже не спросив. Будто я жопашник какой-то и навстречу не иду. Что за люди…

– Хм… Не знаю, как сказать, Роман Иваныч. Специально тебя попросили на мажоров поставить.

– И кто?.. – бред какой-то. У нас на мажорах самые красивые-здоровенные. А не помятые пенсионеры.

– Ну кто-кто, Ром… Сам знаешь кто.

Пожимаю плечами и выкидываю эту ерунду из головы. Начальству виднее. Настроение мне сегодня вряд ли кто испортит !.. Фраза внезапно приобретает объёмность и отдаётся эхом внутри головы. И вкус железистый во рту – почти неуловимый, на грани ощущения… Вот уж нет, ерунда. Померещилось.

«Цессна»… Я из неё с десяток раз в небо выходил. Ещё и комбез пришлось переодевать. Чёртовы мажоры… Хех, Роман Иваныч, бросай ворчать – стареешь никак?

Вот и они – две девушки и три парня. Илитка-хуилитка, простихосподи мою душу грешную. По непуганым лицам сразу видно перворазов. Вздыхаю, вешаю дежурную улыбочку поприветливее и присоединяюсь к нашим мужикам, идущим к дорогим клиентам. Полна коробочка на подъём – у каждого мажора по инструктору и личному оператору… Не вижу среди инструкторов Ванечки – неужели нахамил кому-то и его на меня по-быстрому поменяли? Ванюша могёт.

Подходим, приветствуем. Наш старшо́й предлагает распределиться по тандемам. Одна из девчонок тут же на нём и виснет. Вторая делает шаг ко мне, и только раскрывает накачанные губки… Как кто-то бесцеремонно хватает меня за рукав комбеза, зажав плотную ткань в кулаке, а над ухом (где-то высоко над ухом) раздаётся собственническое:

– Моё!..

Девочка капризно пожимает плечиками и энергично отбирает другого инструктора посимпатичнее у своего товарища. Тьху, как за добычу бьются. Что за люди…

Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на дерзкого хозяина пальцев, зажимающих мой рукав, и… утыкаюсь взглядом в кадык на гладкой шее. Поднимаю взгляд выше… Снова выпадаю в осадок на пару долгих секунд, переваривая. Глаза. Светло-светло голубые, прозрачные как весенний воздух, с крупными золотистыми обломками у зрачков. Я эти глаза каждый день вижу. В зеркале…

Мотнув головой, стряхиваю наваждение. Высоченный такой парень смотрит на меня игриво-выжидательно – будто давнишний знакомый, которого я сразу не узнал и тот ждёт, предвкушая, моего "ба-а-а-а! да это же…". Но вижу-то я его в первый раз, точно.

И как же он – верста эдакая – собрался со мной в тандеме прыгать?!

– Э-э-э… Послушай, с твоим ростом тебе больше подойдёт… – я пытаюсь указать на плечистого Вовчика, но молодой человек перебивает – эдак небрежно, снисходительно.

– Мне и ты (ты?! вот сопля наглая!) прекрасно подходишь, Еськин. – И ухмыляется самоуверенно.

Аж забрало падает от такой беспардонности. Хозяин жизни, ёптыть! Стоит, ноги расставив, как у себя на конюшне. И надменное выражение на морде лица не ниже принца крови. Борзой щенок с родословной длиннее члена Джоны Фалькона… Постойте-ка, а почему он меня по фамилии назвал?