Эми Ллойд - Невинная жена

Сэм поняла, что Хауард много значил для Денниса. Возможно, больше, чем кто бы то ни было. Она не могла знать об этом.

— И как мне теперь сказать ему, что его сын мертв? — В отчаянии он развел руки по сторонам и отпустил их — раздался хлопок ладоней по бедрам.

— Это я беру на себя, — успокоила Линдсей. Она заговорила быстро и с жаром. — Я все продумала, я скажу, что он появился на дороге, когда я ехала отсюда, и я остановилась, подумав, что его надо подвезти, но он потащил меня в лес и хотел изнасиловать, а я просто защищалась.

— Защищалась? — сказал Деннис. — Да ты почти отрезала ему голову!

— Я не знаю! Я просто скажу, что перепугалась, что не знала, что я делаю, я просто хотела быть уверенной, что он меня не изнасилует.

— Нам конец, — сказал Деннис, ни на кого не глядя. — Без Хауарда я… У его отца больше нет причины молчать. Как только он узнает, что его сын мертв, он покажет им двор.

— Смотри, мы можем это поправить, — в волнении Линдсей сдула челку со лба. — Только… — Она взглянула на Сэм. — Может быть, нам лучше поговорить в другом месте.

— Поздно, Линдс, поздно! Сэм свалилась прямо в твою не слишком глубокую могилу. И что теперь? Ты и ее убьешь?

— Если надо будет, убью. — Линдсей пожала плечами, и Сэм испытала настоящий ужас. — Скажем, мы пошлем Харрису СМС с ее телефона. — Она показала на Сэм. — Мы напишем: «Приезжайте сюда, я знаю, что случилось с Хауардом, поторопитесь». Он приезжает, и у него, ясное дело, пистолет, потому что теперь он готов тебя убить, а она открывает дверь и говорит что-нибудь типа: «Он на заднем дворе, но вам надо поторопиться…» А когда он придет на задний двор, я его застрелю. Хорошо, — соображала Линдсей, все сдувая и сдувая челку, — потом мы забираем у него пистолет, убиваем ее, возвращаем пистолет Харрису, а потом говорим, что она убила Хауарда, потому что он ее преследовал. А Харрис ее застрелил из мести, когда она призналась, а я застрелила его при самозащите. Вот, как-то так.

Деннис, все еще бледный, внимательно посмотрел на нее.

— С чего бы Сэм впускать его и вести во двор, если мы собираемся ее пристрелить?

— Потому что я в любом треклятом случае застрелю ее, если она этого не сделает! — как само собой разумеющееся, объяснила Линдсей.

— Вам нет нужды меня убивать, — быстро сказала Сэм. — Я ничего никому не скажу. Я даже не понимаю, о чем вы тут говорите!

Деннис вздохнул и потер усталые глаза.

— Если Саманта умрет… Не думаю, что у нас получится. Думаю, она нам нужна.

— Да ведь она все расскажет чертовым копам, как только останется одна! — скороговоркой выпалила Линдсей.

— Сэм, ты в самом деле отослала фотографии Кэрри? — спросил Деннис.

Сэм кивнула.

— И что ты сказала? Ты сказала, что они от тебя?

— Да… Я сказала, что нашла их в твоих вещах и что они от меня…

— О господи…

— Что за фотографии? — уставилась Линдсей на Денниса.

— Не имеет значения, — отрезал Деннис.

— Не может быть, чтобы ты хранил эти гребаные фотографии! — взвизгнула Линдсей.

Значит, она знает, подумала Сэм. Линдсей нервно заходила по комнате.

— Но, если она будет мертва, ты сможешь удержать под контролем эту историю, верно? — спросила Линдсей так, как будто Сэм здесь вообще не было.

— Я не… Нет, не думаю, что смогу, — выдохнул он.

— Блин… Кто такая Кэрри? Та женщина, что снимает кино?

— Да. А что, ты собираешься и ее застрелить?

— Пошел ты…

Деннис подошел к Сэм и положил руки на ее плечи. Она вздрогнула.

— Саманта, как было бы здорово, если бы ты прежде поговорила об этом со мной… А если бы я объяснил, что они вовсе не мои? Что я просто защищал Хауарда? Что мы заключили сделку?

— Я тебе верю, — прошептала Сэм. — И Кэрри тебе поверит.

— Слишком поздно. Если она получит эти фотографии, а ты уже сказала, что они мои… Она доверяет тебе, Саманта.

— Я скажу ей, что ошиблась. — Сэм понимала, что торгуется за свою жизнь. Она взяла его руку в свою. — Но, если ты позволишь Линдсей убить меня, я не смогу помочь. А я хочу помочь.

— Я знаю, что хочешь. Но ты действительно все испортила. — Он вздохнул. — Ты была другой. Когда ты писала мне, то была не такая, как остальные. Ты была такая хорошая. Такая нормальная . Ты была обыкновенной, и мне это нравилось. Когда ты со мной, люди думают: он тоже обыкновенный. И ты оставалась со мной, когда все рушилось. Что ж, я мог простить, когда ты уже не была такой нормальной, когда ты рылась в моих вещах всякий раз, как я оставлял тебя одну. Но сейчас… Я просто не знаю, что с этим делать. — Он едва не стонал.