Харлан Кобен - Не отпускай

Элли коротко кивает мне.

– Меня зовут Бернадетт Гамильтон. Я подруга Линн.

У меня такое ощущение, что они больше чем друзья, хотя мне это до лампочки. Сердце мое так колотится – я не сомневаюсь, что они видят это под рубашкой. Я смотрю на миссис Уэллс, готовый повторить свой вопрос с большей требовательностью, но тут что-то останавливает меня.

«Умерь пыл», – говорю я себе.

У меня к ней, конечно, миллион вопросов, но еще я понимаю, что для получения наилучших результатов при допросе требуется почти сверхъестественное терпение. Миссис Уэллс пришла ко мне, а не наоборот. Она меня нашла. Она даже использовала Элли в качестве посредника, чтобы не появляться в моем офисе или у меня дома. Чтобы не оставлять следов в телефонной сети. Все это потребовало усилий.

Очевидный вывод? Ей что-то от меня понадобилось.

Так что пусть говорит. Нужно позволить ей выдать что-то без моих вопросов. Надо успокоиться. Таков мой обычный модус операнди. Нет нужды его менять только из-за того, что это личное дело. Не волноваться. Не задавать вопросов. Не давать подсказок и не выставлять требований.

«Пока еще рано. Не торопись. Планируй».

Но одно, Лео, я знаю точно: миссис Уэллс ни в коем случае не покинет эту комнату, не сказав мне, где Маура.

Я стою и жду, чтобы она сделала первый ход.

Наконец она говорит:

– Ко мне приходила полиция.

Я молчу.

– Они сказали, что Маура, вероятно, замешана в убийстве полицейского.

Я по-прежнему молчу. Наконец она спрашивает:

– Это правда?

Я киваю. Вижу, как ее подруга Бернадетт прикасается пальцами к руке миссис Уэллс.

– Вы и вправду думаете, что Маура может быть замешана в убийстве? – спрашивает Линн Уэллс.

– Вероятно, да, – отвечаю я.

Ее глаза открываются чуть шире. Я вижу, как пальцы подруги крепче сжимают ее руку.

– Маура никого не могла бы убить. Вы это знаете.

Я проглатываю саркастический ответ и по-прежнему храню молчание.

– Женщину-полицейского, которая ко мне приходила, зовут Рейнольдс. Она откуда-то из Пенсильвании. Она сказала, что вы помогаете следствию? – Миссис Уэллс произносит это как вопрос. И опять я не заглатываю наживку. – Я не понимаю, Нап, почему вы расследуете убийство в другом штате?

– Лейтенант назвала вам имя убитого?

– Нет, она только сказала, что это был полицейский.

– Его зовут Рекс Кантон. – Я не свожу взгляда с ее лица. – Вам это имя ничего не говорит?

Миссис Уэллс думает.

– Нет, ничего.

– Рекс учился с нами в одном классе.

– В вестбриджской школе?

– Да.

Цвет начинает сходить с ее лица.

К черту терпение! Иногда их можно застать врасплох неожиданным вопросом:

– Где Маура?

– Не знаю, – отвечает Линн Уэллс.

Я вскидываю правую бровь, предлагаю ей самое недоверчивое из моих выражений.

– Я не знаю, – повторяет она. – Поэтому я и у вас. Надеялась, вы мне поможете.

– Помогу найти Мауру?

– Да.

– Я в последний раз видел Мауру, когда мне было восемнадцать. – Мой голос звучит с хрипотцой.

Начинает звонить телефон на столе. Мы все игнорируем его. Я смотрю на Бернадетт, но она не сводит глаз с Линн Уэллс.

– Если вы хотите, чтобы я помог вам найти Мауру, – говорю я, пытаясь сдержать волнение, профессионально, обыденным тоном, хотя частота ударов сердца запредельная, – вы должны рассказать мне, что вам известно.

Молчание.

Линн Уэллс смотрит на Бернадетт, та качает головой.

– Он нам не сумеет помочь, – произносит она.

Линн Уэллс кивает.

– Это была ошибка. – Обе женщины поднимаются. – Нам не следовало приезжать.

Теперь обе они идут к двери.

– И куда вы? – спрашиваю я.

– Мы уходим. – Голос Линн Уэллс звучит твердо.

– Нет, – говорю я.

Бернадетт игнорирует меня и направляется по кругу к двери. Я становлюсь у нее на пути.

– Отойдите! – требует она.

– Маура в этом деле по уши. – Я смотрю на Линн Уэллс.

– Я ничего не знаю.

Бернадетт тянется к дверной ручке, но я преграждаю ей путь.

– Вы что – собираетесь удерживать нас силой?

– Собираюсь.

Я не блефую. Всю свою взрослую жизнь я ждал ответов, а теперь, когда эти ответы стоят передо мной, я не выпущу их из двери. Ни за что, никоим образом. Я буду держать здесь Линн Уэллс, пока не узнаю, что ей известно. Мне все равно, что́ для этого придется сделать. Мне наплевать на этику и законность.

Линн Уэллс не выйдет из этой комнаты, не сказав мне все то, что она знает. Я не двигаюсь с места.

Пытаюсь сделать сумасшедшие глаза, но у меня не получается. Внутри меня происходит землетрясение, там все дрожит, и, я думаю, они видят это.