Харлан Кобен - Не отпускай

Он стоит, и его трясет. Я держу его под прицелом.

– И что же вы сделали, Оги?

– Я тебе уже сказал. Я поехал на базу по вызову. Энди Ривз провел меня внутрь. Я видел: случилось что-то из ряда вон. Все были бледны. И вот Ривз показывает мне тело в кузове пикапа. Какой-то парень, которого они удерживали. Особо важный американец, объясняет Ривз. Он уже перебрался через ограждение. Они не могли рисковать – не могли дать ему уйти. Он не должен был там находиться, и они собирались избавиться от тела, а потом сказать, что он убежал к себе в Ирак или что-нибудь в таком роде. Ривз рассказал мне это с недомолвками. Но я все понял. Государственная тайна. Он хотел убедиться, что мне можно доверять. Я ему ответил, что доверять мне можно. А потом… потом он сказал, что должен показать мне что-то ужасное. – Лицо Оги словно сминается по частям. – И вот Ривз ведет меня в лес. Двое его людей следуют за нами. И двое уже на месте. Впереди. Он включает прожектор, а там, на земле, без одежды… – Оги смотрит на меня, и я вижу ярость, бушующую в его глазах. – И рядом с телом моей дочери Лео, он истерически рыдает, держит ее за руку. Я смотрю, я совершенно оцепенел, а Ривз начинает объяснять мне. Заключенный, чье тело лежит в пикапе, бежал. Они включили прожекторы. Люди на сторожевых вышках принялись стрелять по лесу. Там в такое позднее время никого не должно было быть. Запрещающие плакаты висели на каждом шагу. Охранники убивают беглеца, но случайно в разгар стрельбы, понимаешь, Дайана закричала как сумасшедшая и побежала на них, абсолютно голая, и один из охранников, новичок, запаниковал и нажал на спусковой крючок. Я думаю, он был ни в чем не виноват. И вот мы стоим там. Ты думаешь, я упал на колени? Моя маленькая девочка лежит мертвая на земле, а я хочу просто упасть на землю, держать ее и рыдать часами. Но я не падаю.

Оги смотрит на меня. Я не знаю, что сказать, а потому молчу.

– Лео продолжает лепетать что-то. Я, сохраняя спокойствие, насколько это в моих силах, спрашиваю, что случилось. Ривз дает знак своим людям возвращаться в лагерь. Лео отирает лицо рукавом. Он говорит мне, что они с Дайаной были в лесу, целовались и все такое прочее, в общем, понятно. Начали раздеваться. Он говорит, что, когда включили прожекторы, Дайана вскочила и запаниковала. Ривз стоит и слушает. Я смотрю на него. Он качает головой. Он знает о том, что написано на лице твоего брата. Я вижу: Лео лжет. «У нас есть видео», – шепчет мне Ривз. Я помогаю твоему брату подняться. Мы идем внутрь базы посмотреть на запись камеры видеонаблюдения. Сначала Ривз показывает мне видео твоей подружки. Они и ее записали. Ривз спрашивает меня, знаю ли я ее. Я слишком ошарашен и потому отвечаю: «Это Маура Уэллс». Тогда он кивает и показывает мне другую запись. Я вижу Дайану. Он бежит с криком. Глаза широко раскрыты, как если бы она была в ужасе, она срывает с себя одежду, словно горит. Вот как моя маленькая девочка прожила свои последние мгновения. Кричала в ужасе. Я вижу, как пуля попадает ей в грудь. Дайана падает на землю. А потом за ней появляется Лео. Ривз останавливает пленку. Я смотрю на Лео. Он съежился от страха. Я говорю: «Как получилось, что ты в одежде?» Он плачет. Начинает рассказывать мне, как они любили друг друга. Но видишь ли, я знаю: Дайана собиралась порвать с ним. Теперь я абсолютно успокаиваюсь. Делаю вид, что понимаю его теперь. Я коп. Он преступник. Я разрабатываю его. Мое сердце разрывается, оно распадается на тысячу кусков у меня в груди, а я ему типа говорю: «Все в порядке, Лео, ты скажи мне правду. Ей сделают вскрытие. Какие наркотики у нее в организме?» Я его подбадриваю. Он мальчишка. Вскоре я его раскалываю.

– И что он вам сказал?

– Он все повторял, что это была шутка. Он не хотел причинить ей никакого зла. Это дурацкая шутка. Чтобы вернуть ее.

– И что вы сделали?

– Я посмотрел на Ривза. Он кивнул, мы вроде как понимали друг друга. Потому что я его понимал. Здесь была секретная тюрьма. Правительство ни за что бы не допустило, чтобы информация ушла за пределы базы, даже если бы за это пришлось заплатить жизнями нескольких гражданских. Он вышел из комнаты. Лео продолжал плакать. Я сказал ему, чтобы он не волновался, все будет хорошо. Сказал ему, что он поступил плохо, но что он может получить по закону? Немного. Ведь он в конечном счете только опоил девушку наркотиком. Невелико преступление. Вряд ли дело пойдет по худшему сценарию: обвинят его в непредумышленном убийстве и освободят условно. Я рассказал ему это, потому что так оно и было, а потом я вытащил мой пистолет, приставил к его лбу и выстрелил.