Андрей Мерзляков - Пацан

— И?

— Ты говоришь, что отправил её. Ты мне врёшь, отец? — я старался говорить холодно, не выражая эмоций.

— Вот это невидаль! Пацан решил меня допросить! Совсем страх потерял?! — отец встрепенулся, подскочил, стул из — за его резкого движения опрокинулся на спину.

— Пап, скажи где девочка.

— Я щас скажу тебе, где сарай, щенок! И заодно покажу! Смотрю вообще от рук отбился!

Отец метнулся ко мне и попытался ухватить за ухо, как он делал в детстве. Я увернулся и юркнул под стол. Пополз, но вдруг понял, что совсем не сдвинулся с места. А потом понял, что отец вцепился в мою ногу.

— Ну — ка иди сюда! — закричал он.

Я попытался выбраться из его крепкой руки, но он всё не отпускал. Наклонившись под стол, он крепко вцепился в мою лодыжку. Мне ничего не оставалось, как ударить свободной ногой его по руке. Это я и сделал.

Ты же всегда мечтал!

Отец завопил и этот звук был похож на предсмертный визг поросенка, которого он однажды убивал.

— Ты за это поплатишься! — орал отец, а я уже, вынырнув из — под стола, миновал холл.

Отец преследовал меня. Я слышал нарастающий топот его босых ног со спины. Я выскочил в летний солнечный день из дому. Воздух вне дома был теплый и влажный, как дыхание.

— Стой, пацан! — слышался изнутри его нарастающий крик.

Я побежал к гаражу, распахнул одну створку двери, потом вторую. Отец направлялся ко мне.

— Ты проведешь в чулане всю оставшуюся жизнь! — в руках у него уже было ружье, то самое, которое держала Вик, в тот день, когда я её видел в последний раз. Живой.

Тут мой взгляд упал на место, где я рыл яму. И вдруг я всё понял, до меня дошло! Мозайка в голове вдруг сложилась сама собой.

Он зарыл её тело под землей!

Я замер. Машину завести я бы никак не успел. Времени хватило лишь открыть ворота сарая.

Я рванул в сарай и схватил грабли, на зубьях которых засохли комки земли.

Отец остановился в двух шагах от меня. Я видел его злые, бегающие как часики глаза, взъерошенные волосы, плотоядный оскал.

— Что ты будешь с этим делать? — бросил он мне тяжело дыша.

Я почувствовал, как по спине стекает пот, а рубашка прилипла к коже.

— Ты её убил! — крикнул ему я.

Кажется, комок, подступивший к горлу, перешёл в следующую стадию: болезненно защемило в груди и слезы сами побежали из глаз, хотя я всеми силами старался не разревется как девчонка.

— Ты совсем умом тронулся, пацан?! — отец вскинул ружьё, но целился не в меня, а рядом.

— Ты убил её! Убил! Вик! Ты убил её, чёртов псих… — не унимался я, вцепившись в грабли и держа их перед собой, как единственное средство обороны.

— Никого я не убивал! — ярость отца сменилась какой — то что ли, отрешённостью. Будто он вдруг понял свою вину, осознал, и сейчас вдруг в душе раскаивается.

— Как я сразу не догадался! Как я сразу не догадался, что это ты! — ревел я.

Мне казалось, что это какой — то дурной сон, что всё происходящее сейчас вовсе нереально, выдумано моим воображением.

Может я сейчас проснусь и всё закончится?

— Пацан, уймись!

— Н — е — е — е — т! — кричал в истерике я.

— Нам надо поговорить, — опустил ружьё отец. — Слышишь?

— Ты и маму убил! — кричал мой голос, а я словно стоял рядом, отстранённый и внимал ему. Я в один момент был источником звука и одновременно им не был.

— Что с тобой происходит? Пацан, тише, тише. Успокойся, прошу.

Я бросился с граблями в его сторону, но целью был не он. Я ненавидел его, но мне хотелось увидеть тело. Я сам копал тогда яму, а он лишь наблюдал, он лишь заставил меня это сделать. Я был причастен к её смерти, я сам вырыл ей могилу.

Откуда я мог знать, что он принуждает меня, дабы скрыть убийство?

Он и собаку убил!

Мой отец чёртов псих!

Отец отпрянул, глядя на то, как я начал грести землю граблями. Вскоре я отбросил грабли и, как безумный, раскидывал землю руками.

— Они там, да? Отвечай! — кричал я то и дело поднимая глаза на отца.

Отец опёрся на ружьё, а потом и вовсе присел на землю.

— Я тебе говорю, — уже скулил я.

Я вновь схватился за грабли, потом понял, что так я буду здесь пытаться вырыть яму до утра. Лопатой получалось лучше.

Я побежал в сарай, отец проводил меня тяжелым взглядом.

Отец мог выстрелить тебе в спину, пацан.

Вернувшись с лопатой, я принялся вновь за землю, откидывая пласт за пластом в сторону. Спустя какое-то время, выбившись из сил, я завалился на бок, пытаясь отдышаться. Отец все так же сидел, держась за ружьё, которое было направлено дулом вверх.