Эллен Грин - Лабиринты веры

– В то мгновение, когда твоя сестра согласилась, в то мгновение, когда вы стали оберегать того ребенка, все это стало иметь отношение к тебе. Думаешь, это случайное совпадение, что остались только ты да я? Кто-то знает нашу тайну. Так что ты поможешь мне выяснить, кто убивает нас. Билла, Лойяла, твоего отца. А потом мы избавимся от Авы, и никаких доказательств не останется. Это надо было сделать еще двадцать лет назад.

Мари сделала шаг назад.

– Во всем этом я никогда не была полностью на стороне Клэр. В том, что надо оберегать Аву. И ты это знаешь.

– Интересные вещи ты говоришь, только я все равно в тебе не уверен…

Мари недовольно фыркнула:

– Еще несколько лет назад – когда Клэр и Росс были живы – у нас состоялся бы другой разговор. Сейчас уже поздно. Ава стала обузой.

Он подскочил к ней:

– Почему? Что она сделала? Расскажи мне.

Мари покачала головой:

– Думаю, она… не обращай внимания. Просто знай, что я любила своего отца. Когда я из его уст услышала, что он сделал, его доводы, я все же не нашла в душе сил полностью повернуться к нему спиной. И сейчас не повернусь спиной к его памяти.

Он подошел к двери и обратил к ней свое пухлое уродливое лицо.

– Мари, кто-то следит и убивает. Ведь ты еще не получала по почте фотографию, да? Ну с входной дверью Клэр? Я сомневаюсь, что у нее был сердечный приступ.

Мари услышала отзвук собственных подозрений, и у нее задрожали руки. Она ничего не сказала.

– Итак, мы будем действовать вместе? Давай браться за дело, иначе нам обоим конец.

Она устремила взгляд на крест на стене. Долгие годы они с Клэр жертвовали собой ради других. Может, настала пора выдвинуть на первый план заботу о самой себе?

– Что ты предлагаешь?

Он секунду внимательно разглядывал ее:

– Забавно, мы пришли к соглашению, но по разным причинам. Ты любила Росса. Я же его ненавидел и продолжаю ненавидеть за все это.

– Ну он мертв. Очевидно, его ненавидел кто-то еще.

– Так ты согласна, Мари? Избавиться от своей племянницы? Имей в виду, я не позволю тебе отступить или надуть меня. И не допущу, чтобы в последнюю минуту твой здравый смысл заволокло религиозным туманом. – Когда она кивнула, он сказал: – Отлично. Я буду на связи. – И с этими словами вышел.

Мари, не двигаясь, стояла в дверном проеме и смотрела ему вслед. Все, что она сказала ему, было правдой. Ава стала серьезной проблемой. А вот ее убийство – это совсем другая история. Однако Мари знала: если б она отказалась сотрудничать, он обязательно вернулся бы. И, возможно, убил бы и ее.

– Наверняка есть другой выход. Третий вариант. – Она повернулась к кресту. – Господи, прошу Тебя, помоги мне найти его.

Я с молотком в руке стояла перед запертой дверью в кабинете Клэр. В доме больше никого не было. Я проснулась с первыми проблесками рассвета – никакой Мари с неожиданными «я тут пробегала мимо», никакой Джоанны, дышащей мне в шею и задающей десятки вопросов, раздражающих и отнимающих много времени.

Слесарь должен был прийти через пару часов. Но меня беспокоило то, что чужой человек увидит содержимое кладовки прежде, чем я сама смогу туда заглянуть. Что спрятано за деревянной преградой? Бумаги, документы, тайны, секреты прошлого, драгоценности, фотографии, динамит, трупы? Все эти предположения возникали у меня в голове и мгновенно отбрасывались. Как слишком очевидные, слишком глупые, слишком причудливые.

Ручка была такой же, как и вся фурнитура в доме. Гладкой, с вставкой из белого мрамора. Замок вставили в древесину ореха значительно позже. Из серебристого олова, он сидел прямо под ручкой. Молоток тут был бесполезен. Бить не по чему, а до самого замка добраться трудно. В раздражении я бухнулась на колени, просунула плоскую часть молотка между косяком и створкой и потянула.

– С этим молотком ты далеко не продвинешься. – Я выронила молоток и резко повернулась. В дверном проеме стоял Рассел. – Тут лучше подойдет фомка.

Он шагнул в комнату.

– Очевидно, ты невосприимчива к Пятой симфонии Бетховена. Я звонил целых десять минут. – Сел за стол, в кресло. – Итак… что происходит? – Указал на дверь кладовки. – Что-то рановато для взлома.

Я встала и отряхнула джинсы.

– Это точно, и тебе тоже рановато для вторжения. – Посмотрела на часы. – Сейчас только семь шестнадцать. Как ты узнал, что я уже тружусь? Ну делаю нечто очень личное?

Рассел улыбнулся:

– А я и не сомневался. Прости, что помешал. Входную дверь нужно всегда держать на замке. Да ты и сама знаешь.