Коди Кеплингер - Все было не так

– Где Дженни? – прохрипела она, возвращая мне бутылку.

– Только что ушла.

– Злится на меня?

– Нет.

– А ты?

– Нет.

– Я испортила твой приезд.

– Это не так.

Она застонала, и ее глаза блеснули от влаги.

– Я в полном раздрае, Ли. Ты хотела, чтобы мы написали правду. Вот моя правда.

– Иден…

– Как думаешь, остальные в таком же состоянии? Знаю, что не Эшли. Может, Денни. Или Келли. Надо будет спросить ее…

Ее глаза закрылись, а голос затих, но я все равно услышала эти последние слова.

– Ты знаешь, как связаться с Келли? – спросила я.

– М-хм. – Она почти заснула, мысли озвучивались отрывками. – Разговаривала с ней в университете… видела ее…

Дверь открылась, и я вздрогнула от внезапного звука.

Но это пришла Мисти в серых спортивных штанах и большой белой футболке, на голове тюрбан из полотенца, а в руках банные принадлежности.

Когда я снова посмотрела на Иден, она уже спала. Я закрыла бутылку и поставила ее на прикроватный столик. Исходящий от мусорной корзины запах стал невыносимым. Я наклонилась и как можно туже завязала пакет.

– Здесь есть мусоропровод? – спросила я Мисти. Мисти посмотрела на меня и вздохнула.

– Я этим займусь.

– Нет. Я могу сама это сделать. – У меня возникло ощущение, что Мисти уже не раз приходилось расправляться с рвотой. – Мне просто надо знать, куда…

Но Мисти подошла ко мне и забрала пакет.

– Ближайшая мусорка в ванной, а мне все равно надо туда вернуться. Я забыла зубную щетку, так что…

Она посмотрела на раскинувшуюся на кровати Иден, и я заметила отразившееся на ее лице раздражение, потом она вышла за дверь.

Я направилась к спальному мешку, но тут заметила телефон Иден. Он лежал на краю ее стола. В таком ярко-зеленом чехле его сложно было не заметить. Я схватила его и разблокировала, пока не отговорила себя. Телефон оказался без пароля, поэтому я быстро открыла контакты.

Пролистала их, надеясь, но не веря, что найду нужный. А когда дошла до «Г» и увидела «Гейнор, Келли», так удивилась и обрадовалась, что даже засмеялась.

В коридоре послышались шаги. Я переслала контакт себе, положила телефон Иден на стол и пересекла маленькую комнату. Я пыталась убедить себя, что трезвая Иден поделилась бы со мной ее номером.

Только она не поделилась. Видела Келли, была в ее университете и ничего мне не сказала. Возможно, я не должна была знать. У меня точно не должно быть ее номера.

Но я поступала правильно. Старалась все исправить. Поэтому все хорошо. Келли будет рада услышать про письма.

Да, я знаю. Даже мне это казалось неубедительным. Но этого достаточно, чтобы мне не было тошно от вины.

Дверь открылась, как раз когда я дошла до другого конца комнаты. Я наклонилась над рюкзаком, и в этот момент вошла Мисти.

– Забрала щетку, – объявила она, и я услышала, как щелкнул замок. – Через несколько минут лягу спать. Надеюсь, ты не против?

– Нет, конечно, – ответила я. – Я переодевалась в пижаму.

Свет погас, я устроилась в спальном мешке, достала телефон и проверила отправленный себе контакт. Теперь у меня имелся номер и имейл Келли Гейнор. Наконец-то.

Но я не успела связаться с ней – пришло следующее письмо.

Иден прислала имейл в субботу поздно вечером. Я только пару часов назад вернулась от нее домой. Утром мы просто отдыхали в ее общежитии. Она работала над «Каллиопой», а я читала «Эквус» [13] «Эквус» (лат. Equus – лошадь) – скандальная пьеса британского драматурга и сценариста Питера Шеффера 1973 года. Психологическая драма о самоосознании и становлении подростка, придумавшего себе бога в образе Лошади. . Несмотря на ее очевидное похмелье, мы не затрагивали тему случившегося.

Поэтому я очень удивилась, когда тем вечером получила от нее имейл, и это ничто по сравнению с моими эмоциями от его прочтения.

Дорогой кто-то!

Я не очень дружу со словами. Меня всегда называли стеснительной, но это не так. Просто я никогда не знаю, что сказать. Я так долго ищу подходящее слово, что к тому моменту, как в голове формируется мысль, тема разговора уже меняется. Картины всегда казались мне логичнее.

Возможно, именно поэтому я написала семь черновиков этого письма. Или из-за того, что Ли попросила меня написать правду. Я так долго говорила людям правду, которую они хотели слышать, показывала то, что хотели видеть, что теперь даже не знаю, как быть.

Знаю лишь, что стараюсь изо всех сил. И все думают, я отлично справляюсь, но я боюсь, злюсь, все время устаю и никому не могу в этом признаться, потому что этого не хотят от меня слышать, а я не знаю, как это сказать.