Зои Стейдж - Молочные зубы

– Надеюсь, у них все хорошо.

– Алло, – сказал он и вернулся обратно к столу. – Да… хорошо.

Он посмотрел на жену и в замешательстве пожал плечами.

– Сказали, что со мной кое-кто желает поговорить.

Он был очень удивлен.

– Ханна?

Алекс посмотрел на Сюзетту вытаращенными глазами.

– Ханна, lilla gumman , это ты? Погоди, я выведу тебя на громкую связь.

Он положил телефон между ними на стол.

– Jag älskar dig , папа. Чтобы ты знал, что это действительно я.

Ее слова звучали идеально, французский акцент исчез, голос был тихий и слабый. Сюзетта подумала не о ведьме, а о воробышке. И не о Мари-Анн.

– Herregud [37] Herregud ( швед .) – О господи. … ни хрена себе… – произнес Алекс.

Они с Сюзеттой уставились друг на друга, в изумлении разинув рты.

– Ханна, девочка моя… – сказала она.

– Здравствуй, мама.

– Ох, Ханна, как же замечательно…

– …как же замечательно тебя слышать.

В глазах Алекса заблестели слезы.

– Я по вам скучаю.

Ее детский голосок в динамике звучал на редкость печально. Но Алекс и Сюзетта, услышав дочь и ее слова, ставшие для них полной неожиданностью, засмеялись.

– Мы тоже по тебе скучаем, lilla gumman , и очень тебя любим.

– Как ты? Много занимаешься в школе?

– Она говорит!

По лицу Алекса было видно, что он испытывает то же головокружение, что и Сюзетта. Чудо. В «Маршз» достучались до Ханны и всего за месяц добились такого прогресса.

– Простите, что я так плохо себя вела.

Теперь наступила очередь Сюзетты разрываться на части. Она никак не ожидала от дочери такого признания. И опять испытала угрызения совести за то, что когда-то увидела в девочке демона, напрочь упустив из виду, что ее плохое поведение могло быть вызвано болезнью. И если бы она стала действовать раньше, может, у них обеих не было бы долгих лет трудностей?

– Мы очень рады, что ты делаешь такие успехи, – сказал Алекс.

– Мне здесь не нравится. Я хочу домой.

Алекс и Сюзетта переглянулись и нахмурились.

– Ты просто еще не привыкла, – ответил он.

– В твоей жизни произошли большие перемены, на это требуется время, но у тебя все отлично получается…

– Мне правда очень досадно, обещаю вести себя хорошо, – произнесла Ханна.

Возбуждение, на короткий миг охватившее комнату, рассеялось. Сюзетта и Алекс опять посмотрели друг на друга, не зная, что сказать. Какая-то частичка ее естества ликовала, что Ханна пошла на поправку. Но другая, куда более значительная, даже представить не могла, чтобы девочка вернулась домой. Да и Ханна вряд ли могла так быстро выздороветь. Что если все опять станет как раньше?

– Пап, я могу вернуться домой? Я по вам скучаю.

– Нам тебя тоже очень не хватает… – сказал Алекс и запнулся. – Но тебе надо ходить в школу…

– Мне здесь не нравится, да и ребята все убогие и злые. Пожалуйста, я буду вести себя хорошо, обещаю.

С сердца Сюзетты стала слезать оболочка, словно кожура с яблока под острым ножом. Ребенок хотел вернуться к ним и скучал по дому. В голосе Ханны так печально звучало это желание. Однако Сюзетта чувствовала, что готова подавить желания девочки в самом зародыше. Ей и Алексу предстояло еще так много сделать с Беатрикс, а отчеты, которые им присылали из «Маршз», были противоречивыми, если не сказать больше. Ханна могла проявлять эмоции, но ее моральный компас варварски вышел из строя. У девочки был высокий коэффициент интеллекта, но при этом она демонстрировала неповиновение и вела себя импульсивно. После нескольких недель тестов врачи только-только стали внедрять стратегию изменения поведения, которая, по их мнению, могла помочь ей приобрести основополагающие социально-эмоциональные навыки жизни в обществе и развить способность к сопереживанию. И к тому же не исключали, что ее ложные представления обусловлены тем или иным психотическим расстройством.

Сюзетта покачала головой и в страхе посмотрела на свои эскизы. Она едва начала работать над книгой и получила обратно Алекса – целиком и полностью, даже то, что у нее украла Ханна. Они собирались отправиться в путешествие и окунуться в водоворот романтических приключений, к которым Сюзетта наконец была готова. Она вела себя как эгоистка, но не была готова от всего отказаться. Если дочь вернется домой, Сюзетта себя потеряет. На этот счет у нее не было никаких сомнений. Новые грани ее жизни – страсть, здоровье – тут же завянут; она не чувствовала себя достаточно сильной для того, чтобы вернуть Ханну домой.