Анатолий Борзов - Anenerbe [СИ]

— Как что? Ничего. Упала бабка и разбилась. У нас что, других дел нет? Борисыч, что-то я тебе не понимаю, на планерке же был.

— Был.

— Слышал, что сказали? Бумаги подшивайте и вперед.

— Так оно так, подшить большого ума не требуется.

— Борисыч, у меня кроме этой бабки…

— Знаю, — перебил товарищ Шумный.

— В чем проблема? Открылись новые обстоятельства или новые свидетели появились?

— Да мы и старых, как полагается, не опросили. Какие же они свидетели, если ничего не слышали и не видели.

— Вот сам сказал: нет свидетелей. Да и откуда им взяться?

Виталий Борисович промолчал, однако вскоре задал вопрос, вероятно, прежде всего, самому себе.

— А почему в халате? Ты мне объясни. Сидит она дома, затем открывает дверь, выходит на лестничную площадку и вдруг падает.

— Ну?

— Чего ну? Что она там увидела?

— Сердечко прихватило, вот и вышла, решила валидола у соседа попросить.

— И упала?

— Голова закружилась и упала, но совсем неудачно в пролет улетела.

— Может быть, и закружилась, только глаза у нее какие были?

— Глаза? — переспросил Сережа.

— Да, глаза у нее какие были? Полные удивления, не страха или отчаяния, а удивления.

— Как-то не обратил внимания.

— А я обратил. Сердце у нее хорошее было, в поликлинике карточку смотрел. Не болела она сердцем, ни одной жалобы, и кардиограмма хорошая. Врач участковый сказал.

— Ты и с врачом беседовал? — удивился Сережа.

— А как же? Кто если не врач скажет, чем болел пациент? На то он и врач. Для своего возраста была она в очень даже неплохой форме. Книжечка-то тоненькая и записей почти никаких. Смекаешь? И сердце не болело.

— Вчера не болело, сегодня заболело.

— Может, конечно, и так, не исключается, однако и тут вопрос напрашивается. Если заболело, то почему? По какой такой причине? Огорчили или расстроили?

— Какая теперь разница? — не сдавался Сережа, — у тебя что, основания есть?

— Предчувствие.

— Предчувствие к делу не подошьешь. А какое предчувствие?

Виталий Борисович смутился. Прав коллега: что значит предчувствие? Вздорная мысль, которая не дает тебе покоя?

— Не могу сказать, выразить словами не могу.

Рассказывать коллеге о том, что ему во сне явилась пострадавшая, глупо. Да если и явилась, что из этого? Виталий Борисович уже пожалел, что поведал о своей странной встрече с гражданкой Мухиной совершенно чужому человеку. А как его еще назвать? Алексея Митрофановича? Второй раз в жизни видел и все рассказал. Адресок. Он забыл проверить адресок!

Рука опустилась на трубку телефона, и вскоре раздался далекий и незнакомый женский голос. Виталий Борисович назвал условное слово и продиктовал адрес.

— Вы не ошиблись? — уточнил голосок.

— Нет, не ошибся, — не совсем уверено произнес он.

— Указанного адреса в нашей базе данных нет.

— Как это нет?

— Указанный вами номер дома не существует. Если у вас есть фамилия, можно проверить по фамилии, у вас есть фамилия?

— Нет у меня фамилии.

— Простите, ничем помочь не могу.

Интересно, что за адрес ему предложил математик? Адрес, который не существует в природе. Какая-либо ошибка исключается, хотя почему исключается? А если это Клавдия Степановна ошиблась? Вместо одной цифры написала другую. Ладно, для начала уточним самостоятельно, что за дом-призрак указала покойная. Представленная на экране монитора карта города дополнительной ясности не внесла, и составлена она была паршиво. Даже возникло желание выругаться потому, как они составляют подобным образом карту — делают это бестолковые и безответственные люди. Да как тут разберешься! Разобраться и в самом деле было невозможно.

За окном нудный и противный дождь, который уже начинал действовать на нервы. Вероятно, проблемы с ЖКХ существуют не только на земле, — мрачно пошутил товарищ Шумный, поджидая маршрутку. Подошла машина — забрызганная грязью улиц каракатица. Внутри так же грязно, хотя вполне удобно, по крайне мере, не льется за шиворот. Водитель молчит — думает о чем-то и крутит баранку. Скорей всего на автопилоте. Сколько раз он уже здесь проехал? А сколько еще предстоит? Виталий Борисович глянул в окно. Вот она жизнь, и для каждого своя. На соседа посмотрел — наверно, студент. В ухе проводок, возможно, телефон, а может быть, музыку слушает. Едет по своим делам в институт или домой с лекции и слушает радио. И нет ему никакого дела до окружающих, все они случайные встречные, ничто иное как фон, декорации, такие же как серые, вымокшие от дождя стены домов. Проехали мост. Когда-то в детстве Виталий Борисович здесь катался на санках. Летел с горы и был вполне счастлив. Затем карабкался вверх, переводил дух и вновь летел вниз, и вновь безумно счастливый. Как же мало ему было нужно для счастья! Залезть на горку и съехать вниз. Удивительно…