Иван Миронов - Плохая шутка

– Что?! – почти закричал Денис. – Что там написано?

Мужчина, похожий на старика, задумчиво посмотрел на него и, после секундной паузы, произнес:

– Это вымирающий бретонский язык. А фраза переводится как…

– «Пришло время идти на суд».

За окном раздался оглушающий треск грома, придавший словам полуслепого старика еще более зловещий смысл.

Алексей Петрович обвел взглядом сидящих напротив гостей. На его лице читалось наивное торжество, словно он только что предсказал важное событие, и оно тут же незамедлительно сбылось.

Немногим раньше, пока Виктор и Лана рассказывали свои истории, хозяин квартиры ни разу их не перебил. Он только похаживал по комнате, задумчиво и, как показалось Виктору, печально поглядывая на них своим единственным зрячим глазом.

Потом, когда Виктор, принявший эстафету рассказчика от Ланы, остановился, наступила тишина. Девчонка сидела с непроницаемым лицом, но он знал, что она сейчас перебирает в голове его рассказ о смерти семьи и убийстве алкаша-уголовника. Он чувствовал это, глядя на ее крепко, до белизны, сжатые руки.

Виктору пришла в голову мысль, точнее даже образ мысли, туманный, но со знакомыми очертаниями. Что-то понятное и недвусмысленное и, в то же время, неуловимое. И когда в тишине прозвучала эта фраза, «Пришло время идти на суд», он подумал, что ответ стал еще ближе. Настолько близко, что его совсем было невозможно разглядеть.

Алексей Петрович держал небольшую потрепанную книжечку, чудом возникшую у него в руках. «Верования народов Европы», – прищурившись, прочитал Виктор название.

– Какой, к черту, суд? – хмуро спросил Виктор.

– Так переводится фраза, которая написана там , – кивнул букинист на письмо, лежащее на тумбочке, рядом с двумя пустыми чашками из-под чая.

Алексей Петрович прошелся по комнате, постукивая книгой по ладони. Затем вернулся и взглянул на гостей.

– Как вы, Лана, говорите? Анкудинов? Не слишком оригинально.

– Что не оригинально? – спросила она.

Виктор размышлял над содержимым письма. «Пришло время идти на суд». На какой суд звали Филимонова? На Божий? Но белобрысый демон никак не подходил на роль Бога. Он, скорее, был похож на Лукавого.

«Нет, Бог, который убил мою семью, достаточно жестокий, чтобы дьявол выглядел малолетним шалуном. От него можно ожидать любой подлости». Вот только белобрысый не играл ни Бога, ни Дьявола. У него была другая роль.

Наконец-то Виктор увидел то, что не мог разглядеть.

– Фамилия вашего отправителя, – ответил Алексей Петрович. – А точнее, почтальона. Настоящее имя его чуть короче – Анку. А проще говоря…

– Смерть, – произнес Виктор и чуть не улыбнулся от облегчения. Лана оглянулась на него. В ее глазах читалось непонимание.

– Мой добрый друг совершенно прав, – продолжил Алексей Петрович, слегка приподняв седую бровь и удивленно взглянув на Виктора. – Это Смерть.

Погодин кивнул, ответив своему другу мрачной ухмылкой. Мысль, что белобрысый – это Смерть, придя, тут же стала для него истиной. Иначе и быть не могло.

– Вот только эта самая Смерть – не старуха с косой, как мы привыкли представлять себе, а мужчина.

Алексей Петрович положил книгу на подлокотник дивана так, чтобы и Лана и Виктор могли все увидеть. С черно-белой картинки на Погодина глядел его ночной посетитель. По телу Виктора пробежал озноб. На нарисованной дороге, убегающей вдаль, стоял высокий тощий мертвец. На лице виднелись тщательно прописанные язвы и нарывы, превратившиеся в сухую корку. Длинные белые волосы почти полностью закрывали узкие плечи. Отсутствие цветов не помешало художнику создать блеск в глазах мертвеца: спокойный и холодный. Сквозь лохмотья, оставшиеся от одежды, виднелись белые кости. Рука, опущенная вниз, держала серп.

«Ты не жнец. Ты всего лишь серп в руках жнеца», – вновь в голове Виктора мелькнули слова, услышанные им ночью от белобрысого.

Погодин тряхнул головой и снова взглянул на картинку. За высоким мертвецом стояла пара лошадиных скелетов, запряженных в прогнившую телегу. К бортам крепились две керосиновые лампы, дающие слабый свет и способные осветить разве что небольшой пятачок вокруг себя. Мрачную картину завершали темное безлунное небо и стена леса с обеих сторон дороги.

Виктор услышал вдох и тихий, мигом осипший, голос Ланы:

– Что это за хрень? Мы же не в какой-нибудь сраной сказке…

Алексей Петрович присел на диван рядом с Ланой и взял ее ладони в свои.