Иван Миронов - Плохая шутка

«Да что мне терять-то? – задался он вопросом, и тут же сам себе ответил: – Нечего».

Он открыл дверь, отведя руку со штык-ножом за спину. В подъезде было пусто. Возле двери стоял забытый им «дипломат».

– Лучше и не придумаешь, – саркастично усмехнулся он. – Маразматик.

Засунув нож в «дипломат», Виктор вышел из подъезда и двинулся к углу дома, когда услышал за спиной громкий стрекот. Обернувшись, он увидел, как с «козырька» над входной дверью взлетела сорока. Взмахнув белыми кончиками черных крыльев, птица стремительно стала набирать высоту, пока не превратилась в еле заметную точку на небосводе.

Пройдя два квартала, Виктор Погодин замедлил шаг и достал из мятой пачки сигарету. Кашель не заставил себя долго ждать, и через несколько секунд фильтр из бледно-оранжевого превратился в грязно-бордовый.

Окурок попал точно в урну. На фильтре остался бледно-красный след от помады. Лана сквозь дым лукаво поглядела на Дениса и произнесла:

– Больше никогда не позволю тебе выбирать фильм.

Они стояли на улице возле огромных двухстворчатых дверей. Ночной ветерок еще казался теплым, но уже явно намекал на приближающуюся осеннюю прохладу. Луна совершенно не походила на ту, которая обязана быть во время свиданий: вместо яркого белого пятна на небе стыдливо висела еле видная клякса.

Возле них перекидывалась фразами и смешками небольшая группа молодых людей, а чуть поодаль, на скамеечке, сидела пара в возрасте: он курил, она копалась в сумочке. Немногим больше было и в кинозале. Судя по всему, ночные сеансы не пользовались популярностью. А быть может (и Лана склонялась к этому варианту), в отсутствии людей был виноват сам фильм.

Кинолента оказалась нудным психологическим триллером про женщину, убившую своего мужа и постепенно сходившую с ума в огромном доме. Концовка стала ясна Лане уже к середине. Однако Денис, судя по выражению его лица, наслаждался каждой минутой фильма. Хотя, скорее всего, дело было в ее присутствии. Он довольно часто косился на нее в темноте, наивно полагая, что делает это незаметно. Лану немного смешила застенчивость Дениса, спрятанная за неуклюжими попытками выглядеть опытней. Но все же ей нравились эти потуги самца человека завоевать симпатию самки. Пытаясь скрыть свою сущность, Денис раскрывал ее все больше и больше.

– Ты же сама сказала: «выбирай», я так и поступил, – Денис слегка опустил взгляд.

– Слава богу, ты меня не потащил на какой-нибудь фильм ужасов.

– Мне приходила такая мысль, – улыбнулся он. – Был на уме один фильмец, но тогда, боюсь, наше свидание окончилось бы раньше.

– Да уж, пришлось бы тебе доедать весь попкорн одному.

– Вот уж дудки, – проговорил Денис, а Лана рассмеялась.

Она с детства не слышала этой фразы, которая, вкупе с наигранным пафосно-возмущенным тоном Дениса, прозвучала настолько забавно, что она не могла удержаться.

Денис разглядывал ее с улыбкой на лице.

– Не смотри на меня так, а то дырку протрешь, – шутливо скомандовала Лана, и Денис тут же покраснел.

Она посмотрела ему в глаза и без обиняков сообщила:

– Ты мне нравишься, – и полностью насладилась смущением, которое заставило Дениса покраснеть еще сильнее.

– Хм, однако, ты прямолинейна, – снова попытка спрятать застенчивость.

– Так, Денис. Либо ты продолжаешь краснеть и молоть чепуху, либо ты меня быстро целуешь и молчишь.

«И раз, и два…» – Лана мысленно стала считать секунды в ожидании реакции. Любой реакции. На цифре «пять» наконец-то последовал ответ в форме поцелуя. Щеку девушки кольнул небритый подбородок. Лана обвила руками шею Дениса и прижалась к парню.

«Долго он соображал», – с нежностью подумала она.

Десять минут спустя они сидели в маленьком симпатичном кафе, будто сошедшем со страниц «Триумфальной арки» Ремарка, которую Лана недавно прочитала. Разноцветные полупрозрачные ткани, закрывающие потолок, уютные диванчики и расставленные тут и там кальяны создавали наивно-восточный колорит. «Шехеризада», – вспомнила Лана: «У Ремарка оно называлось «Шехеризада».

Легкая восточная музыка ненавязчиво лилась из стареньких черных динамиков, расположенных возле барной стойки. Большинство столиков оказались занятыми, и паре пришлось довольствоваться местом возле прохода. Лана заказала себе «мохито», а Денис цедил пиво. Он был одет в джинсы (не те, неопрятные, которые она наблюдала на нем в день их знакомства, а чистые и, судя по всему, первый раз надетые) и серую рубашку (в которой он явно чувствовал себя не в своей тарелке). На ногах плохо начищенные туфли. Лана безошибочно определила, что Денис нечасто выходил в свет и поэтому чувствовал себя как сварщик, наряженный в костюм «тройку», на балете в Большом театре. Сама же она надела светло-зеленое платье и жакет.