Джеймс Деларджи - 55 [litres]

Впрочем, другим соображением он не мог не поделиться:

– Стянув у тебя ключи, Гэбриэл еще сутки сидел в камере. Он мог сбежать в любое время, но ждал шанса добраться до Хита.

– И что это значит?

– Это значит, что это не я поймал его возле участка, а он умышленно сдался нам, чтобы оказаться поближе к Хиту.

– То есть между ними все-таки имеется связь.

– Скорее, ему настолько важно убить Хита, что он для этого даже рискнул свободой.

Хита привели в допросную, адвокат неотрывно следовал за ним. На сей раз Митч настоял, чтобы Чендлер тоже присутствовал.

– Нет между нами никакой связи, – утверждал Хит. Он был вне себя. – Я – жертва, клянусь вам.

– Вы уверены, что не сталкивались раньше? – спросил Чендлер. – На какой-нибудь ферме или подработке? Вспоминайте, это могло быть давно.

– Нет, не сталкивались. Уверен.

– Может, вы плохо поступили с кем-то из его друзей или близких? Вы не спали с его женой, бывшей женой, сестрой?

– Вы что, хотите сказать, будто я сам во всем виноват?! – непонимающе спросил Хит.

– Да, хотим, мистер Баруэлл. У вас довольно конфликтная натура, – ответил Митч.

– Это у меня-то конфликтная натура?! Да на себя поглядите, не полиция, а сборище придурков! Я вам четвертый раз говорю, что я жертва, а вы не верите!

– Мы пытаемся разобраться, почему он так отчаянно старается вас убить. Может, вы украли что-нибудь, избили кого-то?

– Кого избил? – Лицо Хита стало пунцовым от злости.

– Вы упоминали, что участвовали в драке, – заметил Чендлер.

– Так то был знакомый, вы чего? – пробормотал Хит. – Послушайте, я ничего не понимаю. Мне шьют убийство, причем не одно, но я их не совершал. Меня дважды пытался прикончить этот ненормальный – настоящий убийца. И я же еще оказываюсь крайним. Отпустите меня. Я больше ни минуты не хочу оставаться в этом участке и этом гребаном городишке. Поймаете маньяка – тогда, может быть, я приеду и выступлю в качестве свидетеля. А лучше, если все пройдет по видеосвязи и мне не надо будет снова сюда возвращаться.

Хит с надеждой взглянул на адвоката.

– Есть ли в городе безопасное место, где мой подзащитный мог бы переночевать? – поинтересовался тот.

– Вы сейчас в таком месте, – ответил Чендлер.

– Ради вашей же безопасности, мистер Баруэлл, советуем вам оставаться здесь, – сказал Митч.

Хит бешено на него посмотрел.

– Из-за вас меня чуть не убили!

– Это была случайность.

– Да у вас, куда ни плюнь, везде случайность! Я вас засужу, всех до единого, попомните мои слова. Неправомерное заключение, угроза жизни, отказ в защите… До конца жизни со мной не расплатитесь, – закончил он, расплываясь в ехидной усмешке.

Из-за темноты поиски Гэбриэла в аутбэке пришлось приостановить. Дабы создать видимость, что все под контролем, Митч отправил часть своих подчиненных патрулировать улицы.

Чендлер не находил себе места – все из-за утреннего разговора с Гэбриэлом. Он отпросился у Митча домой повидать родных. Необходим был каждый сотрудник, но, учитывая обстоятельства побега обвиняемого, отказать сержанту инспектор не мог. Тем не менее Чендлер решил поделиться беспокоившим его фактом – на всякий случай.

– Гэбриэл знает, где я живу.

– Откуда? – нахмурился Митч.

– Когда я отвозил его в гостиницу после первого допроса, мы разговорились, и я кое-что рассказал про себя, про свою семью.

– Очень глупо с твоей стороны.

– Нет, ну с чего мне было знать, что он только прикидывается жертвой? Я просто хотел успокоить свидетеля.

Митч помолчал.

– Ладно, что было, то было. Прикажу, чтобы каждые полчаса там проезжал патрульный автомобиль.

Чендлер кивнул.

– Спасибо.

– Два часа, не больше, хорошо? Мне позарез нужны люди.

– А ты чем будешь заниматься? – спросил Чендлер.

– Буду патрулировать сам. Возглавлю охоту. Прочешу укромные уголки, на случай если он решил залечь там. Устрою себе экскурсию в прошлое.

– Ты действительно хочешь туда вернуться?

Митч не ответил.

Чендлер молча пробился сквозь частокол микрофонов. Количество репортеров и фургонов росло, как раковая опухоль.

Стемнело окончательно, и Чендлер напряженно всматривался в каждый переулок, в каждый дом, каждый сквер, думая, где может скрываться Гэбриэл. Невероятно, но он начинал бояться любой тени – и это в своем родном городке. Когда-то спокойный и сонный, он превратился в средоточие тревоги и страха.

Страх не отпустил, даже когда Чендлер приехал домой. В кои-то веки дети должны были провести вечер под родной крышей. Увы, не судьба.