Джеймс Деларджи - 55 [litres]

Митч раскинулся в Чендлеровом кресле, с наслаждением наблюдая, как бывший напарник исполняет его поручения.

– Вот что мы имеем, – сказал Чендлер. – Входов-выходов не счесть. Здесь стоит Джим. – Он ткнул пальцем в стену, куда был направлен проектор, щурясь от яркой лампы. – Здесь – Таня, а здесь – Лука. Полиция штата перекрывает девяносто пятую и сто тридцать восьмую. «Гарднер-палас» – гостиница, откуда он сбежал, – находится…

– Я знаю, где она.

– Ну да. Итак, если он ушел через пожарный выход, то быстрее всего покинуть город по Рустер-стрит, обогнуть прачечную, а затем по переулку в пустыню. Десять-пятнадцать минут, и никто тебя не увидит.

– В этой прачечной, вообще-то, всегда полно народа, – возразил Митч. – Там постоянно то вешают, то снимают белье.

– А вот и нет, – парировал Чендлер, ухватившись за возможность осадить Митча и показать, что тому нужны его – свежие! – знания о городке. – Эта прачечная год назад закрылась, так что уйти он мог беспрепятственно. Если он действительно воспользовался тем путем. Джим проверял: никаких следов.

– Ваши доводы, сержант, весьма убедительны, – как ни в чем не бывало сказал Митч, – вот только подозреваемого вы так и не поймали. Хоть вы и знаете эту канаву лучше меня, без свежего взгляда вам не обойтись.

– А тебе не обойтись без моей помощи.

– Хватит и вашего участия, сержант, – поправил его Митч. – И участия ваших подчиненных. А вот помощь… Если понадобится, обращусь. – Улыбка пропала, рябое лицо обратилось в камень, холодный и непроницаемый. – Пока же мне от вас нужно, чтобы все здесь работало как часы и чтобы у моих людей было все необходимое: бумага, канцелярские принадлежности, телефон, постоянная связь с полицией штата и всеми, кто еще понадобится. Вы, сержант, шестерня, которая должна приводить этот механизм в действие.

Не желая больше такое выслушивать, Чендлер направился к выходу.

– Я поручаю вам важное дело, сержант, – сказал Митч ему вслед. – Серьезным парням не пристало отвлекаться на сиюминутные задачи. Для этого есть подручные.

Чендлер обернулся.

– Я не собираюсь разносить вам чай и печенье.

Митч засмеялся.

– Вот уж спасибо, не надо. С этим мои люди прекрасно справятся и сами. Вам нужно послужить буфером между нами и местными. Ведь неизбежно начнутся вопросы: что происходит? почему полиция на улицах? откуда взялись люди в черных костюмах? Ваша задача, сержант, не допускать паники. – Постоянное тыканье званиями выводило Чендлера из себя. Однако бывший напарник еще не закончил: – Я беру на себя ситуацию в целом, а вы занимаетесь частностями.

Чендлер собрался с духом и спросил:

– Я смотрю, Митч, ты совсем не изменился?

Тот слегка дернул уголком рта.

– Могу то же самое сказать про тебя. Дерьмо не становится золотом; неважно, сколько оно пролежало в выгребной яме.

– Вот уж не думал, что ты станешь устраивать из этого дела поединок.

Теперь инспектор Эндрюс улыбнулся по-настоящему, хотя за улыбкой скрывалось что-то еще. Чендлеру показалось, что он разглядел того, старого Митча, у которого всегда запасен козырь-другой на случай передряги.

– Что ты, приятель, он еще даже не начался.

Не прошло и четверти часа, как посыпались звонки. Ник отвечать не успевал, поэтому переадресовывал часть из них Чендлеру. Звонили в основном местные, которые уже много лет не видели в городке такой суеты: встревоженные матери, обеспокоенные отцы, возмущенные пенсионеры, смешливые подростки. И все хотели узнать, что за зловещие черные автомобили колесят по улицам.

Выдвигались предположения о том, что в Уилбрук нагрянули спецагенты, что в городке проходит шпионский съезд, – чем дальше, тем нелепее. Стоило успокоить одного, тут же звонил второй и спрашивал, не нужно ли приодеться и подготовить комитет по встрече некоего, судя по всему, очень важного гостя. Одни выпытывали, кто это, чтобы первыми разнести слух. Другие – потому что не хотели видеть премьер-министра и его гребаных прихвостней. Каждому Чендлер твердил одно и то же, буквально через силу: в городке все спокойно; пока что лучше посидеть дома; если что-то случится, я лично вам сообщу.

Таким образом сержант отделался от десятка любопытных, а потом ему задали самый страшный вопрос: почему перекрыты дороги и почему Джим, Таня и Лука досматривают автомобили. Звонил не кто иной, как преподобный Саймон Аптон, полный негодования, мол, как полиция посмела остановить святого отца. Для обыкновенно выдержанного человека он жаловался чересчур рьяно, как будто у него было что прятать. Вот и еще одно подтверждение слухам, что в прошлом он вел себя далеко не как праведник.