Джеймс Деларджи - 55 [litres]

– Ключи у вас, сержант.

Чендлер встал с кресла. Ростом он был ниже Митча, зато шире в плечах и в подкладках для солидности не нуждался.

– Я пойду с тобой.

Митч помотал головой.

– Нет, я хочу начать с чистого листа. Присутствие того, кто снимал допрос в прошлый раз, все только испортит.

– Зато я замечу, если он вдруг изменит показания.

– Я тоже, – сказал Митч и постучал пальцем по лбу. – Я запомнил их наизусть.

– Лишняя пара ушей не повредит.

Митч помолчал, выпятив вперед подбородок; эта неуклюжая привычка осталась у него с мальчишеских лет.

– Ладно, сержант, но вопросы задаю я, а вы держите язык за зубами.

– Хорошо, задавай, – сказал Чендлер и тут же осекся.

Лишнее слово – и его опять посадят на телефон.

Чендлер направился к камерам, Митч за ним. Задвижка открылась с гулким лязгом. Хит, будто проголодавшийся пес, тут же подскочил к щели, только вместо лая сыпал вопросами.

– Что у вас тут творится? Кто все эти люди?

– Мистер Баруэлл, отойдите от двери, – приказал Митч негромко, но властно. В его голосе не осталось ни следа юношеского провинциального акцента. Учитывая, какие средства тот вложил в свой костюм и внешний вид, Чендлер не удивился бы, узнав, что бывший приятель еще и занимался сценической речью.

– А это кто? – спросил Хит, указывая на Митча. – Мой адвокат?

– Это инспектор, он приехал побеседовать с вами. А теперь – шаг назад.

Чендлер начал открывать дверь, а Митч откинул полу пиджака и положил руку на пистолет. Интересно, подумалось Чендлеру, приходилось ли ему стрелять в людей? Вероятно, да.

Сержант вошел первым и достал наручники.

– Не, не, давайте без этого, – сказал Хит, вскидывая руки. – Мне нужен адвокат.

– Зачем вам адвокат, если вы невиновны? – нахмурившись, спросил Митч.

– Всем положен адвокат.

– Возможно, – невозмутимо кивнул Митч, – но только виновные требуют, чтобы его им предоставили. Я всего лишь хочу задать вам несколько вопросов и понять, что с вами произошло. Расскажите мне то же, что уже рассказали моему коллеге.

Хит исподлобья смотрел на Митча, как бы пытаясь разгадать его истинные намерения. Затем он молча развернулся лицом к стене и подставил Чендлеру истерзанные запястья. Надевая наручники, он почувствовал, как подозреваемый дернулся от боли. Хита проводили в допросную, усадили и только после этого сняли браслеты.

– Ничего нового я не скажу, – заявил тот, потирая запястья и переводя взгляд с Митча на Чендлера, который стоял за спиной напарника.

Митч задавал вопросы. В свете ламп поблескивали серебряные запонки: большие, угловатые, дорогие, но не крикливые, а сдержанно-элегантные. Митчу всегда нравилось серебро: может, потому, что цветом напоминало дорогой сердцу полицейский значок, а может, просто потому, что подчеркивало статусность. Митч никогда не упускал случая ее подчеркнуть.

Хит начал говорить. Рассказ повторял первоначальную версию почти слово в слово, разве что звучал чуть более связно. Так же подробно описывалась дорога, так же смазанно – пленение и побег. Чендлер заметил лишь одно расхождение: имя «Сет» на документах в доме. Митч надавил сильнее, Хит сознался, что только сейчас вспомнил. Написано, сказал, крупными красными буквами, как будто что-то очень важное. Чендлер взял себе на заметку проверить списки пропавших без вести на наличие Сетов.

– Если бы вам удалось угнать машину, куда бы вы направились? – спросил Митч, опустив глаза в записи, как будто просто заполнял паузу.

– Подальше отсюда, – ответил Хит; на лбу у него собирались бисерины пота.

– Первоначально вы утверждали, что направляетесь сюда, в город. – Митч внимательно посмотрел на собеседника.

– Да, направлялся… мне было все равно, лишь бы подальше от него. И если бы вы не заперли меня… пока он…

Хит весь содрогнулся, несколько капель пота сорвались с его раскрасневшегося лица и упали на стол.

– Невинному человеку едва ли придет в голову угонять автомобиль, – заметил Митч.

– А вот испуганному – очень даже, – возразил Хит.

– Давайте теперь по вашей биографии, – сменил тему Митч.

Чендлер понял: сбивает подозреваемого с толку, чтобы тот сболтнул что-нибудь лишнее.

– И что вы хотите узнать?

– Родные есть?

– Нет.

Митч помолчал, ожидая, что Хит продолжит мысль. Тот не стал.

– Родители умерли.

– Мои соболезнования, – безучастно произнес Митч.

Хит вздохнул.

– Давно уже. Мне еще двадцати не было.

– От чего? – спросил Митч.