Джеймс Деларджи - 55 [litres]

– Знаете, сержант, – заметил Ник, прерывая пересказ жуткой биографии Милата, – может, мы имеем дело с подражателем? Подбирает на дороге молодых людей, убивает, а потом закапывает на холме.

Чендлеру стало еще более не по себе. А что, если и правда у них в камере сидит новый Айван Милат? Или, что хуже, разгуливает по улицам?

– А еще был Джон Уэйн Гловер, – продолжил Ник. – В конце восьмидесятых убил шесть пожилых женщин, потому что ненавидел тещу. Повесился в тюрьме.

У Чендлера пересохло во рту. В соответствии с процедурой у задержанного отобрали ремень и шнурки, зато оставили цепочку с крестиком…

Сержант рванул к камере, надеясь уловить хоть какой-нибудь звук: шаги, храп – что угодно. Раздался напряженный, задыхающийся голос:

– Слышал я, о чем вы там болтали.

Чендлер отвел задвижку и заглянул внутрь. На оконной решетке Хит, к счастью, не болтался, однако лицо у него было пунцово-красным, и он все тянул за крестик, как будто желая, чтобы Бог избавил его от страданий; цепочка вреза́лась в шею.

Хит подошел к двери и, наклонив голову, прижался к щели, словно собираясь в нее пролезть.

– Я не убийца.

Чендлер сделал шаг назад.

– Разве я похож на дикого зверя? – умоляющим тоном спросил Хит.

– Тед Банди был на вид вполне нормальным, – голос Ника эхом звенел в коридоре. – Даже работал добровольцем на телефоне доверия. Роберт Ли Йейтс – тоже, но при этом убил тринадцать проституток. Дин Корлл, между прочим, был вице-президентом кондитерской фабрики, однако на его счету как минимум…

– Ник, мы поняли, – перебил его Чендлер. – Не порть настроение нашему гостю.

В ту же секунду Хит со всей силы ударил ладонью по стальной двери и взвыл от боли.

– Да вы издеваетесь?! – выпалил он. – Я ничего не сделал, а меня запирают в клетку, как Ганнибала Лектера какого-нибудь.

– Мистер Баруэлл, успокойтесь. Если вы и правда невиновны, я обязательно это узнаю.

– Я невиновен, – процедил Хит, разглядывая ладонь.

Она была такая же красная, как и его лицо.

– И отдайте мне вашу цепочку, – попросил Чендлер.

– Зачем?

– Чтобы вы ничего с собой не сделали.

Хит ошалело уставился на сержанта, выругался и, сняв цепочку, просунул ее в щель. Потом отошел и уселся на скамейку.

Глядя на подозреваемого, Чендлер испытывал неприятное ощущение, что они взяли не того и что он сам лишь пешка в игре, которую ведут Хит с Гэбриэлом – и вот теперь еще Митч. Ощущать себя беспомощным ему совсем не нравилось.

Уилбруку недолго пришлось ждать возвращения инспектора Митчелла Эндрюса. Всего два часа двадцать две минуты, если быть точным. По асфальтированному шоссе, рассекающему пустыню, он пронесся с ветерком: движения практически нет, а за превышение никто не остановит.

Стоя возле своего кабинета, Чендлер смотрел, как в участок входит Митч, а за ним – свита. С него сталось бы приказать им держаться позади, чтобы он появился первым, будто падишах. На нем был серый костюм, словно сшитый на агента ФБР 30-х годов: широкие, плотные подплечники, расширяющийся книзу рукав, заостренные лацканы; брюки отутюжены и заправлены в голенища. Такое ощущение, будто Митч вышел из холодильника, а не из раскаленного пекла. Подручные были одеты в одинаковые черные костюмы, напоминая мрачную похоронную процессию, и как бы украдкой высматривали недавно усопшего. Чендлер подозревал, что его.

И правда, Митч первым делом направился именно к нему. На его невозмутимом лице играла тонкая ухмылка. Приветствие Ника он оставил без внимания. Конечно, нечего якшаться с мелкой сошкой.

К удивлению Чендлера, Митч первым протянул руку. Рукопожатие вышло холодным и формальным, но сержант не ожидал и этого. В сосредоточенном взгляде бывшего напарника Чендлер разглядел кусочек прошлого, в котором плотно переплелось и хорошее, и плохое. Внутри у него тоже все завязалось узлом. Интересно, чувствовал ли то же самое Митч.

Несмотря на то что костюм придавал Митчу солидности, казалось, что за прошедшие годы он не прибавил и грамма. Все такой же высокий, с острым, выдающимся подбородком и мертвенно-синими губами. Волосы с возрастом поредели, вокруг глаз появились морщины, отчего Митч напоминал государственного мужа. Возможно, костюм как раз служил для создания этого образа, распространяя так тщательно выпестованное ощущение авторитета, однако Чендлер все равно видел в Митче политика, который в свободное время подрабатывает полицейским. Аккуратный, точно отлитая из пластика фигурка с подвижными конечностями. Даже и не подумаешь, что в детстве они вместе воровали конфеты с лотков перед магазином Пенни Холла.