Кирилл Агапов - Восемьдесят сигарет

Токарь ещё не договорил фразу до конца, а я уже выполняю его просьбу. Что ему нужно?! Ну что ему нужно?! Я знаю, что.

«Как сам? Нормально всё? Чай-курить есть? Ты обращайся, если чё надо, не стесняйся». – «Спасибо, все хорошо. Ничего не нужно». – «Ну-ну».

Токарь закуривает сигаретку и, кажется, уже забывает о моем существовании. Компания разговаривает о чём-то своём. Это хорошо, это очень хорошо.

Поднимаю тряпку и продолжаю свою работу…

«Слышь, – наивный я кретин. Никто и не думал оставлять меня в покое. – А ты как в „гареме“ вообще оказался?»

«Я… я это…» – тряпку вон из рук. Они не любят повторять дважды. «Да говори как есть, чё ты затроил». – «Сосала мне, кхм, это, там одна… а потом мы… это… короче, целовались…»

За многие годы я отвечал на этот вопрос сотни раз, но так и не научился формулировать причину попадания в рабство более внятно.

Токарь говорит: «Понятно», – и я замечаю (я всё замечаю), как он подмигивает своим приятелям. Дурной знак. Ну, отвяжитесь от меня, чёрт бы вас. Я просто мою эти обсосанные полы. А потом ещё лестница. На улице весна. Грязи – тьма тьмущая.

Токарь подходит ко мне. Садится на корточки.

«Слушай… э-э-э… ну а какая разница?» – Подумать только! Ему неловко! Склоняя меня к сексу, он смущается.

«Что?» – я переспросил машинально. Смысл вопроса был понятен мне. Я слышал его много раз.

«Ты долбоёб?» – Я сам напросился.

«Ты давал за щеку какой-то шалашовке, а потом сосался с ней. Получается, что сам у себя отсосал хуй. А раз ты уже сосал раньше, то можешь отсосать и другим. Какая разница, чей прибор наяривать?»

Это не логика, это абсурд. Даже если предположить, что первая часть этой логической конструкции справедлива, то заключительный вывод просто нелеп. Одно из другого не вытекает, хоть ты тресни. Но это и неважно. Я уверен, Токарь и сам не настолько туп, чтобы верить в то, что он сейчас говорит. Просто ему нужна завязка. Любая. Сейчас я пискну что-нибудь в ответ, и наша милая беседа польется ручейком.

Необходимо что-то ответить. Молчать нельзя, иначе Токарь расценит это как согласие, что обострит его инстинкт охотника. Тогда дать отпор станет ещё сложнее, и Токарь победит.

Но от страха я не могу выдавить из себя ни слова.

«Хер ли ты надулся, как хуй на бритву? Я тебе вопрос задал. Какая разница?» – «Ну это разные… кхм… не одно и тоже… я… (Господи! Я схожу с ума! Как выдавить из себя это предложение?!) … я не буду сос… сосать твой член».

Токарь борется с желанием рассмеяться. Он ласково произносит: «Ну, не обязательно сосать. Можно же и по-другому, понимаешь? Чё тут такого-то? Я уверен, тебе даже понравится».

И я говорю это.

Говорю, потому что вырвалось. Потому что думал об этом раньше. Представлял себе уже не раз. И если когда-то давно, в прошлой жизни, при разгуле моей бурной фантазии у меня возникало чувство лёгкого отвращения к самому себе и слегка ощутимое чувство страха, вызванное подозрениями в ненормальности подобных – пускай и мимолётных, пускай и в мазохистском контексте – мыслей, то сейчас мне страшно вдвойне. От того, что не страшно. От того, что в голове моей вертится вопрос, который не должен был возникнуть, или, возникая, обязан был носить теоретический характер, а не угнетать меня с позиции практического интереса.

И я говорю это.

Чёртова перепуганная шлюха, я говорю это.

Я говорю: «Это, наверное, очень больно».

Хохот четырех глоток заставляет меня вздрогнуть. Токарь – он сама любезность – говорит мне: «Да брось! Это все равно, что сходить посрать, только наоборот».

И снова отвратительный гогот эхом отражается от выскобленных мною до блеска новизны кафельных плит сортира. И снова я вздрагиваю.

Смех утихает. Тишина. Токарь делает знак одному из своих прихвостней, и тот, подойдя, протягивает ему пачку чая и сорок сигарет, туго перетянутых ниткой (сами пачки в вечном дефиците).

«Да ты гонишь! – по всем правилам основ психологии Токарь вылепливает на своем лице крайнее возмущение. – На хуй ему твой чай беспонтовый! Метнись принеси кофе. И хороших сигарет. А эту залупу сам кури, если хочешь. Хотя давай и их сюда».

Он забирает из рук приятеля «деньги» и протягивает их мне.

«Это тоже возьми. Просто так. Ну, в смысле, без интереса».

Без интереса. Я так напуган, что даже не могу посмеяться про себя над этой тупой формулировкой.