Рэндалл Силвис - Два дня

– Расскажите мне о Тексе, – попросил он.

– Его зовут Текс, – съехидничала Бонни.

– Это все, что вы можете сказать?

– Он – вышибала.

– А как его фамилия?

– Кажется, он говорил, что Дойл.

– Кажется?

– Вам уже известно мое отношение к именам в этом заведении. Теперь вы арестуете меня за то, что я дала парню работу, не пробив его по базе МВБ?

– Почему он так волнуется из-за того, что вы общаетесь со мной?

– Потому что я плачу ему за то, чтобы он обеспечивал безопасность и девушек, и меня самой.

– Он устроился к вам на работу недавно?

– Месяца два тому назад.

– А кто у вас был вышибалой до Текса?

– Мой брат, Моби. Вы его видели. Так что вам должно быть понятно, почему я наняла на эту работу другого.

– А откуда Текс родом?

– Наверное, из Техаса.

– Я слышал, что вы питаете слабость друг к другу.

– Да, – подтвердила Бонни. – Я не знаю его фамилии, я ничего о нем не знаю, но я трахаюсь с ним. Черт, да я трахаюсь со всеми в этом заведении. Я пересплю и с вами, если вы захотите. Я держу клуб, в котором девицы трясут сиськами и задницами перед мужиками; значит, я и сама – шлюха. Так, по-вашему? Тогда доставайте свой член, Демарко, и займемся делом.

Сержант помолчал. А потом спросил:

– На каком из этих автомобилей ездит Текс?

– Откуда мне знать?

– Вы не знаете, какая у вашего телохранителя машина?

– Я нахожусь в клубе, когда он приезжает. И остаюсь еще в клубе, когда он уезжает. Мне известно только, что его доставляет сюда летающая тарелка.

– Вы вынуждаете меня обойти все припаркованные машины и проверить их номера?

– Я ничего не вынуждаю вас делать. Да и какая разница – кто такой Текс? Он никаким боком не причастен к делу Хьюстона.

– Может, мне просто не нравятся парни с бейсбольными битами в руках.

– Это ваша проблема, не моя.

Демарко положил голову на подголовник и прикрыл глаза. Рев музыки снова начал его нервировать. Сержант ощущал вибрацию даже в своих глазных яблоках.

– Так вы будете его доставать или нет? – спросила Бонни. – В чем проблема? Боитесь показать мне, что у вас в штанах?

Демарко не открыл глаз. Они просидели в молчании еще с минуту. Наконец он поинтересовался у Бонни:

– Как вы можете заниматься таким дерьмовым бизнесом?

– Так весь мир вокруг нас дерьмовый. Вы еще этого не поняли?

Прошла еще минута. Демарко выпрямился, пристегнул ремень безопасности и положил руку на ключ зажигания.

– Я дам вам знать, если у меня появятся к вам новые вопросы.

– Буду ждать с нетерпением, – фыркнула Бонни.

Стук дверцы пробрал его до костей. Демарко завел мотор, и передние фары озарили парковку светом. Сержант проводил взглядом Бонни. Ее поступь на обратном пути уже не выглядела такой твердой и решительной, как прежде. Теперь шаги ее были усталыми и неверными. В попытке показать сержанту, что их разговор не подействовал на нее, Бонни расправила плечи и приподняла подбородок. Но вялая походка выдавала ее. Иногда даже казалось, что она сейчас пошатнется и накренится на бок. Демарко наклонился вперед, чтобы лучше ее видеть, но уже в следующий миг Бонни добрела до двери клуба, открыла ее, шагнула в столб желтого света и исчезла из виду.

– Сукин сын, – пробормотал Демарко. Он повернулся, достал с заднего сиденья свой портфель и раскрыл его на пассажирском месте. Затем включил верхний свет, отыскал среди бумаг блокнот Хьюстона и пролистал его, пока не нашел нужную страницу:

Есть в ней некая скрытность, какая-то блеклая аура стыдливости. Она походит на танцовщицу, пытающуюся спрятать свою хромоту, хотя с ними все в полном порядке; ноги у нее красивые. Не просто красивые, а очень красивые. И хромота совсем в другом месте – в ее голове или в сердце, в движениях ее мятущейся души.

В блокноте Хьюстона был и другой фрагмент, примерно месячной давности. Демарко нашел его быстро:

Это женщина с темными волосами и зелеными глазами, полная тайн и секретов. Губы у нее чувственные, но грустные, ножки длинные и изящные, движения медлительные и томные. И даже ее улыбку сдерживает скрытая печаль.

Эти описания больше подходили Бонни, чем Дэнни. На самом деле они полностью соответствовали Бонни. Демарко взглянул на «Уисперс», закрытую дверь, тусклую голую лампочку. «Это она – Аннабел…» Он еще не понял, что это значило, но теперь был твердо уверен в одном: «Они обе – Аннабел».

По дороге домой Демарко три раза порывался позвонить Нейтану. В третий раз он все-таки набрал его номер.