Рэндалл Силвис - Два дня

Его ботинки стали сырыми от росы, увлажнявшей высокую траву. Его лодыжки намокли, и отвороты на джинсах потяжелели. Запах росы наполнял его грустью. И эта грусть, щемящая и безысходная, холодила и подкашивала его ноги. А еще в ночном воздухе Демарко уловил запах зимы – приближение конца. И внезапно осознал, что умереть ему хотелось бы именно здесь – не в Канаде или где-нибудь еще, а здесь, в конце его садовой дорожки, которой теперь уже точно суждено было остаться недоделанной.

Потом сержант заметил, что Инман уже открывал дверь гаража – он загнал в него машину. А дойдя до ее капота, Демарко увидел, что крышка багажника тоже открыта. «Вот где я поеду». Сержант догадался, что Инман решил запихать его в багажник. Он даже уже вывернул из его фонаря лампочку. Инман повезет его в багажнике – там, где Демарко не сможет доставить ему неприятностей. На рассвете он уже будет на границе. Демарко – не более чем его подстраховка. Когда в ней больше не будет надобности, он от нее избавится. Без всякой компенсации за неудобства.

Впрочем, возможен и другой вариант: Инман засунет его в багажник, заклеит ему рот, захлопнет багажник и оставит вонять в гараже. И вся история с поездкой в Канаду была лишь уловкой, чтобы завлечь Демарко в гараж. Тем более что у Инмана должна была быть своя машина, припаркованная где-то неподалеку.

Но если Инман задумал его убить сразу, то почему он не сделал этого в доме? И кстати – зачем он к нему вообще заявился? Чего он этим хотел добиться? Все поступки Инмана были лишены всякого смысла.

Как лишено было смысла и странное ощущение спокойствия, охватившее Демарко, едва он вошел в гараж. А ведь в гараже было так холодно, так темно. Он не загонял в него машину уже несколько лет. И открывал его только днем, чтобы достать газонокосилку или какой-нибудь инструмент. Демарко понравилось ощущение непривычности, которое он испытал, оказавшись внутри гаража. И мечтательного предвкушения. Ведь медленная смерть здесь могла бы избавить его от прошлого, а царившая в гараже темнота тихо поглотила бы все его ошибки.

Инман подтолкнул его к багажнику «Стратуса». «На повороте, – подумал Демарко. – Вот где это лучше сделать». Сержант хорошо помнил, где лежал его мачете. Он мог схватить его даже в темноте. Когда-то давно он разложил все свои инструменты на длинной дощатой полке за автомобилем. И затем, пользуясь каким-нибудь инструментом, клал его потом на то же самое место. Ближе всего к Демарко лежали сейчас электроинструменты, циркулярная пила и пневматический ручной лобзик, шлифовальная машинка и электродрель в пластиковом футляре. За ними находились молотки, кувалда, клещи, резиновая киянка и молоток кровельщика. А еще дальше в коробочках разной величины были собраны гвозди, шурупы, строительные ленты и шнуры и прочая мелочевка.

На дальнем конце полки Демарко в свое время положил тиски. А под ними на кожаном ремне подвесил мачете, которым он иногда вырубал бурьян вокруг гаража. Сейчас сорняки отросли в высоту до трех футов и под своей тяжестью сами клонились к земле и ломались. Срубать их не было нужды. Но этой ночью мачете могло сослужить сержанту другую службу. Надо было только добраться до него. А шанс заполучить его в руки у Демарко был только один – при обходе заднего крыла. Три мощных прыжка – не слишком красивых, но энергичных, – и он бы сорвал своими связанными руками мачете с гвоздя, развернулся и рубанул бы им со всей мочи. И при удаче вспорол бы Инману живот одним ударом. А потом, если бы у Инмана еще остались силы наброситься на него с ножом, он бы, скорее всего, упал рядом с ним. И они так и лежали бы в гараже, глядя друг на друга, пока свет в их глазах не угас.

Волоча ноги, Демарко дошел до заднего бампера. И вдруг вспомнил про Бонни: «Интересно, где она сейчас?» Но этот вопрос отвлек его мысли лишь на секунду. Ни о чем другом, кроме мачете, Демарко думать сейчас не мог. Он был спокоен. Хотя готовился к взрыву безудержной ярости, которая могла на него накатить, окажись в его руках мачете. Он уже явственно видел всю схватку с Инманом. Но даже мысль о неизбежной смерти наполняла его глубоким спокойствием.

Демарко коснулся тыльными сторонами рук холодной поверхности крыла. Еще один шаг вокруг машины – и можно действовать.

Рука Инмана сжала его левое плечо. И внезапно у горла Демарко блеснуло лезвие ножа.

– Не спеши, – прошипел Инман.

Все спокойствие сержанта разом развеялось. У него не осталось никаких шансов. Демарко был не против умереть, но он хотел умереть, сделав что-нибудь полезное. Например, выпустив кишки Карлу Инману. А теперь Инман, нависший над ним и прижавший его к заднему бамперу, снова держал ситуацию под контролем.