Себастьян Фитцек - Инквизитор

Он знал, что это неправильно, что ему нужно бодрствовать. Каспар уже было задремал, но очнулся от собственного кашля. Ему пришлось приподняться, чтобы не подавиться смесью из крови и слюны, собравшихся у него во рту.

Каспар сплюнул, и мерзкая слизь обрызгала черные сапоги, которые вдруг возникли перед ним.

Он поднял глаза.

– Где ты был? – из последних сил спросил он Тома.

– Я искал телефон. Мудак активировал внутренний вызов и подключил его к больничному радио, чтобы мы могли слышать его и в подвале.

Каспар кивнул. Он так и предполагал.

– Так долго?

– Нет. – Шадек рассмеялся и сделал шаг ближе. – Остальное время я наблюдал за вами, – сказал он и во второй раз за последние полчаса вытащил психотропный пистолет. Правда, на этот раз он использовал только его рукоятку, которой со всей силой ударил Каспара по голове.

– Подожди, не тяни так, Тарзан. Здесь скользко.

Он негромко позвал своего пса, который рвался на поводке. Что случилось? Он испугался? Или Тарзан обиделся, что был так долго привязан? На морозе. Наверное, решил, что его снова бросили. Как предыдущий хозяин, который выколол ему глаз, а затем оставил вместе с другими щенками умирать в ржавой машине.

– Да постой. Я тоже хочу поскорее уйти отсюда, как и ты!.. – крикнул он вслед молодому псу.

Наверняка метис кого-то почуял. Лису или дикого кабана. Но тогда пахло бы «магги». Дикие кабаны всегда пахли приправой. Или протухшим салом, это он узнал во время их многочисленных прогулок по лесу. Запах иногда часами висел в воздухе, еще долго после того, как животные проходили где-то поблизости, но здесь, на подъездной дороге, ничего не чувствовалось. Пахло лишь жженой бумагой и древесным углем, что было неудивительно при таком количестве каминов в вилле за ним.

– Ну подожди же… – Он задумался, не лучше ли отпустить поводок. С каждым шагом спускаться под гору становилось тяжелее. Недавно выпал свежий снег, припорошил лед на асфальте, а консьерж еще не успел посыпать дорогу песком. Он специально долго ждал, пока тот уедет. Но это все равно не помогло.

Он сунул руку во внутренний карман своего зимнего пальто, но там больше ничего не было. Все сгорело. Только что, перед его глазами.

Сильная меланхоличная боль печали возникла перед ним, как непреодолимая стена. Все напрасно. Все тщетно. Он предпринял последнюю попытку и потерпел неудачу, как и ожидалось. И вот он стоял здесь, на подъездной дороге, не в состоянии пошевелиться, не в состоянии разрушить стену своей депрессии, которая не позволяла ему вернуться к нормальной жизни.

Его рука дернулась вперед, когда Тарзан снова натянул поводок, но тело осталось на месте. Застывшее. Холодное, как оледеневшие ветви елей по краям дороги, которые грозили сломаться под снежным грузом. Он покачнулся, упираясь и сопротивляясь силе, которая тянула его за собой. А потом… он услышал бульканье. Пока он падал, что-то зашумело, как кастрюля с убегающим молоком. Звук смешался с шепотом. Все вокруг закружилось, он услышал треск ломающихся сучьев, внезапно увидел деревья под другим углом, почувствовал, как поводок все сильнее натягивается на запястье, затем снова послышался хруст, хотя с елей не упало ни одной ветки. В то же время бульканье и шепот стали громче, хотя сейчас это был уже не шепот, а высокий, немного измененный голос, который постепенно удалялся от него.

Затем он услышал, как что-то сломалось – кусок дерева или кость, – и понял, что это случилось в тот момент, когда он ударился головой. Перед тем как вспыхнуло пламя, прямо перед ним. Но не из приборной панели, как в тот день, когда все началось. А в камине, в котором потрескивали сучья, и дым, затягиваемый ледяным ветром наверх, поднимался по каминной трубе наружу. Потом он услышал голос. Металлический и искаженный, но зато громкий и четкий.

– Она твоя, – сказал он. – Забирай ее.

Каспар хотел открыть глаза, чтобы спастись от этого сна, но у него не получилось. Потому что он уже не спал. Огонь перед ним, на который он смотрел уже долгое время, был таким же реальным, как слова, которые он слышал по больничному радио.

«Приходи и забирай ее!» – трещал голос Шадека из громкоговорителя над его головой.

Том? Черт, что он делает?

У Каспара не получилось подняться со стула в библиотеке по нескольким причинам. Главным образом, потому, что его психика, как и тело – после пыток и насилия, пережитых за последние часы, – были просто не в состоянии выполнить простейшие вещи. Он едва не отравился углекислым газом, против воли подвергся воздействию снотворного, а помимо резаных ран на руках и ногах, Инквизитор, похоже, раздробил ему носовую кость, хотя головная боль и тошнота наверняка были вызваны сотрясением мозга, за которое он должен благодарить Шадека. У него просто не было сил встать. Пояс от халата, которым Шадек привязал его руки за спиной к спинке стула, был даже не нужен.