Роберт Стайн - Ночь ожившего болванчика-2

У меня заколотилось сердце. Рот пересох, словно набитый ватой.

Дверь отворялась медленно, бесшумно.

Послышался громкий скрип.

А потом из-за двери выступил темный силуэт.

Я напряженно вглядывалась в него. Не шевеля ни единым мускулом.

Снова скрипнула дверь.

Силуэт сделал еще один беззвучный шаг. И вышел из чулана. Еще шаг. И еще один. Он пробирался мимо моей кровати, направляясь к двери спальни.

Слэппи.

Да!

Даже во мраке ночи я видела его большую круглую голову. Видела, как его тонкие длинные руки болтались по бокам, покачивая деревянными ладонями в такт ходьбе.

Тяжелые кожаные ботинки скользили по ковру. Тощие, лишенные костей ноги едва не подгибались с каждым шаркающим шагом.

Точно пугало, подумала я, охваченная ужасом.

Так бы двигалось огородное пугало. Потому что у него нет костей. Совсем нет костей.

Покачиваясь вверх-вниз всем телом, он пробирался к выходу.

Я подождала, пока он, волоча ноги, не добрался до двери и выскользнул в коридор. И сразу же вскочила.

Я набрала в грудь побольше воздуха и задержала дыхание.

Затем я на цыпочках двинулась в темноте следом за ним.

«Пора! — сказала я себе. — Пора!»

В дверях я остановилась и выглянула в коридор. Мама всегда оставляет гореть на всю ночь маленький ночник перед дверью их с папой спальни. Он освещал слабым светом дальний конец коридора.

В этом тусклом свете я видела, как Слэппи бесшумно тащился к комнате Сары. Огромные ботинки шаркали по ковру. Тело Слэппи покачивалось и изгибалось. Большие деревянные руки едва не волочились по полу.

У меня заболела грудь, и я поняла, что не дышу. Как можно тише я выдохнула воздух. Затем я сделала еще один глубокий вдох и двинулась по коридору вслед за Слэппи.

На мгновение возник порыв заорать: «Мама! Папа!»

Они бы выскочили из комнаты и увидели Слэппи, стоящего посреди коридора.

Но нет.

Мне не хотелось звать их сейчас. Я хотела посмотреть, куда направляется Слэппи. Хотела увидеть, что он задумал.

Я сделала шаг. Под босой ногой скрипнула половица.

Вдруг он услышал?

Я вжалась спиною в стену, стараясь распластаться в глубокой тени.

И смотрела на него в тусклом желтом свете. Он по-прежнему двигался тихой припрыжкой. С каждым шаркающим шагом его плечи вздымались и опускались.

Он уже почти добрался до Сариной комнаты, как вдруг резко обернулся.

На мгновение мое сердце оборвалось.

Я пригнулась пониже. И спиной ввалилась в ванную комнату.

Видел ли он меня?

Может, он знал, что я здесь, и потому обернулся?

Я закрыла глаза. Ждала. Прислушивалась.

Прислушивалась, не зашагает ли он назад. Прислушивалась, не повернется ли он, чтобы броситься за мной.

Тишина.

Я напряженно сглотнула. Во рту невыносимо пересохло. Ноги дрожали. Я схватилась за стену, чтобы устоять на ногах.

Там, в коридоре, по-прежнему стояла тишина.

Собрав в кулак все свое мужество, я медленно-медленно выглянула в коридор.

Никого.

Я посмотрела на дверь Сариной комнаты, освещенную слабым светом.

Там тоже никого.

Он уже в комнате, поняла я. Он делает что-то ужасное в Сариной комнате. Что-то, в чем потом обвинят меня.

«Не в этот раз, Слэппи!» — поклялась я про себя.

На этот раз ты попадешься.

Прижимаясь к стене, я начала красться по коридору.

И остановилась в дверях Сариной комнаты.

Ночник горел прямо напротив комнаты Сары. Свет здесь был гораздо ярче.

Я заглянула в ее комнату. Отсюда мне была видна фреска, которую Сара начала рисовать. Сцена на пляже. Океан. Широкий песчаный берег. Над пляжем парили воздушные змеи. В углу картины дети строили песчаный замок. Фреска крепилась на кнопках, занимая почти всю стену.

Но где же Слэппи?

Я шагнула в комнату… и увидела его.

Он стоял возле Сариного столика с красками.

Я видела, как его большая деревянная рука шарила по столу среди материалов. Наконец, он схватил огромную кисть.

Он поднимал и опускал кисть, словно разрисовывая воздух.

Затем я увидела, как он погрузил кисть в баночку с краской.

Слэппи сделал шаг по направлению к фреске. А потом еще шаг.

Он постоял с мгновение, любуясь фреской.

Он высоко занес кисть.

В тот же миг я ворвалась в комнату.

Я набросилась на болванчика, как только он поднес кисть к фреске.

Одной рукой я перехватила кисть. Другой рукой я обхватила его за талию. И оттащила назад.

Болванчик яростно брыкался и пытался достать меня кулаками.

— Эй! — раздался испуганный возглас.