Рени Найт - Секретарь

Мы обе слушаем, как тикают часы, отсчитывая секунды и минуты молчания. Она оборачивается, чтобы узнать время. И тогда я вижу его. Страх. Однажды я с ним уже сталкивалась, но не с таким, как сейчас. Интересно, если подойти к ней и наклониться, удастся ли мне уловить тот же едкий и кислый оттенок запаха, какой мне уже случалось ощущать раньше?

Наверное, она испугалась, что я поступлю с ней так же, как с циферблатом часов, который я скрыла из виду, замотав липкой лентой. Очень может быть, мысленно отзываюсь я.

– Должно быть, сейчас около половины одиннадцатого, – говорю я. – Если судить по тому, как лежат тени в комнате, но, с другой стороны, сегодня пасмурно, так что или половина одиннадцатого, или что-нибудь вроде того. Не имеет значения. Время. Надо сбросить цепи его рабства. Как сделала я. Я больше не ношу часы. И сразу почувствовала себя свободной. Но у вас, конечно, все иначе. Вам никогда не приходилось по-настоящему беспокоиться о времени. Я всегда следила, чтобы вам его хватало с избытком.

Боится ли она сейчас, что ее время истекает? Я улыбаюсь, подхожу к ней и протягиваю руку.

– А это я лучше заберу. Сами знаете, как небрежно вы с ними обращаетесь.

Помедлив всего мгновение, она отдает мне мобильник. Она думала, я не видела, как она своими элегантными пальцами пыталась включить его в кармане, позвать на помощь. Проверяю мобильник: ничего у нее не вышло, пальцы оказались недостаточно ловкими. Я меняю пароль. Теперь телефон для нее бесполезен.

– Итак, что насчет кофе? – спрашиваю я.

– Как вы сюда попали?

Меня вновь поражает ее тон – высокомерный, негодующий. Недальновидный. Пропустив ее вопрос мимо ушей, я кладу мобильный к себе в карман.

– Я отменила ваш деловой обед и настроила на вашей электронной почте автоответчик с сообщением «отсутствует в офисе». Известила, кого следовало, что мы позвоним позже на неделе, чтобы заново назначить встречи. Давайте выпьем кофе в кухне. Там теплее.

Я замечаю, как она опирается на обе руки, чтобы подняться со стула. Да, ее руки дрожат.

– Где Маргарет? – снова спрашивает она, и я задумываюсь, зачем: то ли беспокоится за экономку, то ли боится за себя. Второе – вне всяких сомнений.

– Думаю, она дома. Мы поговорили вчера вечером. Она так обрадовалась, узнав, что я возвращаюсь. Вы же знаете, она терпеть не может что-либо менять. Честно говоря, временную помощницу она считала рохлей, потому и была счастлива услышать, что мой «длинный отпуск» подошел к концу. Только после вас. – Я следую за ней к двери и пропускаю вперед.

Я иду за ней на кухню, оглядываясь по сторонам. За время моего отсутствия в доме, похоже, ничто не изменилось. Мы проходим через застекленную террасу, и я вспоминаю, как мы с Дэйвом обедали здесь, глядя в сад.

– Вы знали, что Дэйв попал в больницу? – спрашиваю я.

Она поворачивает голову, и я вижу знакомый изгиб ее скулы.

– Конечно.

– Это все из-за суда. От необходимости лгать в суде ради вас.

– Вовсе нет, Кристина, это неправда. Отец Дэйва перенес инфаркт точно в таком же возрасте. Странно, что вы этого не знали. – Так бы и отвесила ей пощечину. – Да, печально, но суд тут ни при чем.

– Я отправлю ему цветы и письмо от вашего имени. Пусть его родные знают, что вы думаете о них.

– Очень предусмотрительно с вашей стороны, но мы уже обо всем позаботились.

Я догоняю ее, иду прямо по пятам. Она и вправду слишком худа. Лопатки движутся у нее под свитером, эти ее крылья дьявола.

В кухне сумрачно, я включаю свет и сажусь за стол.

– Вы ведь не откажетесь приготовить кофе? Мне надо сделать несколько звонков.

Она несет чайник к раковине, наполняет его, а я не спускаю с нее глаз. Не доверяю ей. И это печально. Когда теряешь к кому-то доверие. Замечаю, как она медлит возле плиты, уже поставив чайник на конфорку. Значит, ее знобит. Это хорошо. А может, она просто не знает, где хранится кофе? Но в конце концов она отходит от плиты, достает из буфета кофе и высыпает три ложки в маленькую кофеварку. Похоже, она старается угодить мне – добавляет сахара в сахарницу, находит серебряные щипчики, свой любимый молочник. У нее всегда было столько красивых вещиц, и я замечаю среди них фруктовый нож с перламутровой рукояткой, который впервые увидела у нее на кухне в Ноттинг-Хилл. Может, она заодно почистит нам какой-нибудь фрукт?

Я достаю ее телефон, набираю пароль, уверенная, что она его не сменила. Водитель – Кит. А вот и он.

– Доброе утро, Кит.

Мина оборачивается на звук моего голоса, бросается вперед, но она так мала, что я легко останавливаю ее одной рукой, и она спотыкается. Мое прикосновение удивляет ее так же, как и меня.