Брэд Мельтцер - Трюкач

Зиг покивал, вспоминая практически безмолвное путешествие с Нолой час назад. В пути он то и дело чувствовал на себе ее взгляд. Черные глаза Нолы еще в детстве видели человека насквозь. А теперь? Интересно, что она в нем разглядела?

– В конце концов, – продолжал Бартон, – один крупный армейский чин разродился идеей – «Почему бы нам не назначить ее штатной художницей?» Так что последние несколько лет она работала здесь, в этой самой мастерской. Должность позволяла ей ездить, куда она захочет, и писать картины на свой вкус. Временами ее командировали для выполнения особых заданий и после возвращали назад.

– Выходит, в армии она играет роль поисковой со-баки?

– Поисковой собаки? – жестко переспросил Бартон. И покачал головой. – Зови ее как тебе угодно, но можешь мне поверить: Нола Браун отнюдь не ручное животное. Она – заряженный пистолет, идеальное оружие. Наведи ее в цель, и она подстрелит для тебя добычу. Но потом не удивляйся, если от добычи остались рожки да ножки.

– Ты намекаешь на авиакатастрофу?

– Насчет самолета – без комментариев. Я знаю не больше, чем говорят по телевизору. Но какая бы причина ни вызвала крушение – неисправный двигатель или еще что, – я не удивлен, что все кончилось катастрофой.

Зиг оценил услышанное. Резкость Нолы, ее некоммуникабельность погубили не одну военную карьеру – список подозреваемых мог оказаться чертовски длинным.

В его кармане завибрировал сотовый телефон. Это, конечно, Нола пыталась восстановить связь. Зиг не ответил. Рано еще.

– Можно задать последний вопрос? Нола сама решила ехать на Аляску или получила задание?

– Думаю, что сама. Да только когда дело касается Нолы… – Бартон глянул поверх плеча Зига на мастерскую своей подчиненной, – командование не делится со мной своими секретами. Это уж ты сам выясняй.

– Но ты ведь был ее начальником?

Бартон еще раз поправил очки, делано рассмеялся.

– Нола неуправляема. Она и на задании никогда никого не слушает, ничего не обсуждает и не возражает. Просто берет и делает. Хочешь узнать, что она вынюхивала на Аляске? – Бартон махнул рукой на мастерскую. – Валяй! Бог в помощь!

В первую очередь Зиг обратил внимание на стены. От пола до потолка они были сплошь покрыты плакатами, делавшими мастерскую похожей на магазин независимой студии звукозаписи, однако все они представляли собой пропаганду времен Второй мировой войны («Не допустим, чтобы это случилось здесь!»), нарисованные вручную обложки журнала «Лайф» («Вьетнам – почему мы победим!»), листовки, которые сбрасывали в Кувейте («Уходи!» на семи языках), все это вперемежку – солдаты! оружие! американский флаг! – яркий калейдоскоп в красно-бело-синих тонах. И тут же – открытка от телеведущего Боба Росса, малюющего красивенькие деревца.

– Вы нарочно дали отбой, – проговорила на ухо Нола.

– Связь прервалась, – огрызнулся Зиг. – Сигнал внутри здания ни к черту. – Он не хотел брать трубку, когда она перезвонила. Это могло вызвать новые проблемы. – Кстати, можешь говорить в открытую. Я выпроводил твоего начальника Бартона.

– Я знала, что он долго не задержится. Он меня боится даже мертвую.

Зиг кивнул. Нола не шутила.

– Проследите, чтобы двери были заперты, – посоветовала она.

Зиг не слушал. Его отвлек вид пробковой доски с десятками фотографий, снимками 20 на 25 – некоторые из них были сделаны «Полароидом», – солдаты на них брились, ели, набирали сообщения на мобильниках, играли в баскетбол на импровизированной площадке на фоне пустыни. Быстрым шагом он направился к доске. Никаких боевых сцен, никакого оружия. Будничная жизнь. Зиг даже обнаружил черно-белую фотографию иракского ребенка, танцующего хип-хоп в окружении дружелюбной группы солдат. «Момент спокойствия», – подумал Зиг. Вероятно, Нола выбрала фото, потому что ей самой спокойствие неведомо.

– Что вы видите? – раздался голос Нолы в наушнике. – Пока не вернулся Бартон… Вы нашли рабочий стол?

Огромных размеров чертежный стол с наклонной поверхностью, как у пинбол-автомата, сразу бросался в глаза. В отличие от хаоса на стенах, на нем царил абсолютный порядок – бумажные папки отдельно, блокноты отдельно, вскрытые конверты – в аккуратной кучке. Все четко распределено по стопкам и размерам. Даже цветные карандаши в соседнем лотке разложены от самых коротких до самых длинных в соответствии с правилом радуги – сначала красные, потом оранжевые, желтые, зеленые, голубые, темно-синие и, наконец, фиолетовые.