Камилла Уэй - О чем мы солгали

Но к тому времени я уже перестала болезненно относиться к подобным вещам.

– Ну, это же Ханна, – ответила я. Я больше не пыталась ничего скрывать или замалчивать.

– У нее странные глаза, – сказал он. – Они меня пугают.

На это я ничего не смогла ответить. Он верно подметил: было что-то особенное в ее взгляде, думаю, такой взгляд называют отсутствующим, долго выдержать его невозможно.

Один инцидент я сохранила в памяти. Ханне тогда было двенадцать… к нам зашла познакомиться новая соседка. Я пригласила ее в дом и приготовила чай. Помню, мне было очень приятно принимать ее, ведь большинство жителей деревни игнорировали нашу семью. Когда мы прощались в дверях, я повернулась и увидела на лестнице Ханну, наблюдавшую за нами. Она поняла, что я ее заметила и прошла на кухню за стаканом молока. Поначалу я не придала этому эпизоду никакого значения, пока немного позднее в тот же день до моей комнаты не донесся голос Ханны.

Я пошла проверить ее и через щель в двери увидела, как Ханна стоит перед зеркалом и разговаривает сама с собой.

– До свидания, Кэрол, как мило, что ты заглянула к нам познакомиться, – говорила Ханна.

Она повторяла слово в слово то, что я сказала соседке несколькими часами ранее. Ханна тренировалась до тех пор, пока не смогла точно воспроизвести тембр голоса и интонацию.

– До свидания, Кэрол, как мило, что ты заглянула к нам познакомиться. – Ханна копировала мою улыбку, мой прощальный взмах рукой. От увиденного у меня волосы на затылке встали дыбом.

Понимала ли я тогда, что она из себя представляет? Могла ли ее остановить? Годы спустя, во время суда над Ханной, они, конечно, не церемонились и использовали термин, который я была не в силах заставить себя произнести вслух. Социопат. Так называл ее приглашенный эксперт, свидетель по делу, тем прекрасным летним днем, когда лучи послеобеденного солнца пробивались сквозь маленькие заляпанные окошки в зал, где на скамье подсудимых Ханна ожидала приговора. Но пока она была маленькой девочкой, я молилась, чтобы мы ошиблись на ее счет, чтобы она переросла свои проблемы и все бы ушло само собой. В течение пяти лет Ханна вела себя прилично, старалась избегать неприятностей. Думаю, я позволила себе надеяться, что так или иначе все будет о’кей.

Повернув за угол на улицу Грейт-Истерн, Клара увидела впереди бар «Осьминог» и замедлила шаг, охваченная внезапной паникой. Может, и прав был Мак, полагая, что идти туда в одиночку – полное безумие.

– А если окажется, что это та ненормальная, которая преследовала Люка? – взмолился он. – Это слишком рискованно. Клара, разреши, пожалуйста, мне пойти вместо тебя, просто чтобы удостовериться, что все в порядке.

Но она отмела все его сомнения, чутье подсказывало ей, что Эмили была той, за кого она себя выдавала, что сегодняшняя встреча послужит первым шагом на пути к воссоединению Роуз и Оливера с их дочерью – одна мысль об этом не позволяла Кларе рисковать и нарушить данное ею обещание.

– Я написала, что буду одна, – упрямо сказала она Маку, – и я сдержу слово.

Кроме того, отправительница сообщения знала песню, которую Люк и Эмили пели перед сном, и ей было известно о книге Т. С. Элиота. Стало быть, это она. Мак остался дома наедине со своими волнениями в ожидании Клары, которая пообещала позвонить ему сразу, как только представится такая возможность.

Клара остановилась в нескольких метрах от бара и, делая вид, что смотрит в телефон, окинула взглядом улицу. Было без десяти минут шесть вечера, улицы заполнили офисные служащие и сотрудники магазинов, спешащих домой. Час икс приближался, и она ощутила укол страха и секундное желание повернуть назад. В этот момент лучи вечернего солнца пробились сквозь облака и изумленные прохожие радостно подняли глаза к небу. Ничего плохого не должно ведь случиться в таком людном месте?

Приободрившись, Клара двинулась вперед и, войдя в бар, почувствовала облегчение, увидев, что половина столиков уже занята. Внутри негромко звучала музыка, стоял гул голосов и веселый бармен улыбнулся ей навстречу. Она осмотрелась, испытывая нервное напряжение во всем теле в ожидании встречи. Не обнаружив никого, кто сидел бы в одиночестве, Клара немного расслабилась, обрадовавшись, что из них двоих она пришла первая.

Она купила себе выпить и устроилась за столиком, откуда хорошо просматривалась улица – достаточно близко к широкому окну-витрине, чтобы видеть всех людей, подходящих к бару. Минуты тянулись медленно. Наступило шесть вечера, потом шесть пятнадцать, шесть двадцать. Клара озиралась по сторонам. Место было приятное, просто обставленное, без типичных новомодных штучек, встречающихся во многих местных барах: ни нелепых чучел животных на стенах, ни неоновых фламинго, ни коктейльных бокалов в виде баночек для варенья. Обычный бар, куда заходила после работы невзыскательная публика. Откинувшись на спинку стула, Клара продолжала ждать, не спуская глаз с входной двери.