Бернар Миньер - Сестры [litres]

– Можно сделать резервную копию с его жесткого диска, – предложила Самира. – Предположим, Мандель не соврал, но кто сказал, что он не сообщник в укрывательстве преступника? – бросила она таким тоном, словно речь шла о партии в покер. – Может, он блефует в этой истории с сообщениями…

Сервас кивнул.

– Два часа, – повторил он. – Судья Месплед, конечно же, не продлит срок задержания. Поторопитесь, ребята.

Он не стал говорить о своих ночных литературных изысканиях и закончил с поручениями. Потом объявил, что к дантисту пойдет один: если они явятся все вместе, то рискуют спугнуть дичь. А он предпочитает сделать все тихо и спокойно – даже если, подумал он, но вслух не сказал, муж наверняка предупредил Зоэ Фроманже.

Зубоврачебный кабинет Тран и Фроманже располагался за железнодорожным туннелем, на улице Фобур-Бонфуа, в жилом доме, на удивление новом и элегантном для этого квартала. Его графическая архитектура – и объемы, и прямоугольные формы, и окна, смело прерывающие горизонтальные линии облицовки, – контрастировала с соседними старыми зданиями, сплошь покрытыми граффити, с магазинчиками дешевых товаров, ночными мини-маркетами и азиатскими ресторанами.

Миновав тяжелую дверь четвертого этажа, Сервас очутился в пространстве, где все было задумано и организовано так, чтобы пациент позабыл о главной цели своего визита и решил, что зашел сюда просто хорошо провести время. Ненавязчивая музыка, мебель в песочных тонах, вощеный паркет, рассеянный свет… Его встретила секретарша и, осторожно покосившись на его физиономию, всю в ссадинах и царапинах, нежным и музыкальным голосом спросила, назначена ли ему встреча.

– Да. С доктором Зоэ Фроманже.

Сладкий сироп снова зажурчал:

– Будьте любезны, ваше имя, пожалуйста.

«Еще как буду», – подумал Мартен, назвавшись. Его проводили в комнату ожидания, где лежали журналы на любой вкус: от «Кайе дю Синема» и «Сьянс Юмэн» до «Ар де Декорасьон». В углу комнаты сияла лампа, выполненная в форме арки, на стенах висели фотоизображения насекомых и бабочек. За дверью застучали каблуки, и на пороге появилась темноволосая женщина лет тридцати пяти – тридцати восьми в белом халате, наброшенном поверх облегающего костюма. Сервас поднялся ей навстречу. На каблуках она была почти одного роста с ним.

У Зоэ Фроманже было овальное лицо, темные волосы до плеч, искусно подстриженные «каскадом» и так же искусно и красиво встрепанные (милая небрежность, на которую ушло полтора часа перед зеркалом). Вокруг глаз с теплыми карими радужками залегли темные круги, и в них светилась тревога. Видимо, у них с мужем состоялся долгий разговор обо всем, что случилось в лесу, и она провела скверную ночь.

– По какому поводу вы хотите меня видеть, инспектор?

Голос звучал тепло, но в нем, так же как и в глазах, читалась тревога.

– Капитан, – поправил он. – Разве ваш муж ничего вам не говорил?

– Очевидно, он плохо понял, чего вы хотели от него вчера вечером. И от меня тоже … Почему вас так заинтересовали мой рост и вес?

Сервас покачал головой. Если Зоэ ломала комедию, то актриса она была способная.

– А мы не могли бы поговорить где-нибудь в другом месте? Комната ожидания для этого… не идеальная территория.

Вдруг он поморщился и поднес руку к правой щеке.

– Что с вами? – сразу спросила мадам Фроманже.

В конце концов, они находились в зубоврачебном кабинете, и такой жест здесь вряд ли кого мог удивить.

– У меня с недавних пор часто возникает острая боль в коренном зубе. Должно быть, сам факт, что я попал в кабинет дантиста, ее растревожил. Психосоматика… – прибавил Сервас, еле заметно улыбнувшись. – Не обращайте внимания, я здесь не из-за этого.

Зоэ пожала плечами.

– Пойдемте ко мне в кабинет. Раз уж вы здесь, надо воспользоваться случаем и посмотреть, что у вас там.

Она повернулась и пошла впереди по коридору, бодро постукивая каблуками по вощеному паркету и разгоняя приглушенную атмосферу кабинета. Мартен отметил, какие у нее мускулистые икры, широкие плечи, как ладно смотрятся обтянутые халатом бедра, и признал, что эта женщина, несомненно, гораздо сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Когда же он устроился в наклонном кресле, то подумал, что вряд ли было хорошей идеей допрашивать объект, у которого в руках шприц и бор. У него очень чувствительные десны и эмаль, и стоит только шприцу или бору к ним приблизиться, они тут же начинают болеть. Всякий раз, когда Мартен входил в кабинет дантиста, ему вспоминался фильм «Марафонец» [25] « Марафонец » – знаменитый кинобоевик (1976) Дж. Шлезингера по роману У. Голдмана. .