Бернар Миньер - Сестры [litres]

– Это он сделал?

– Это не то, что вы думаете. Мы вчера вечером спорили по поводу этой истории с машиной. Он хотел знать, сидела я за рулем или нет. И в пылу спора схватил меня за запястье, а я слишком энергично вырывалась.

«Ага, конечно», – подумал Сервас.

– Реми Мандель … это имя вам о чем-нибудь говорит?

– А кто это?

Он повторил имя.

– Нет.

– Это один из фанатов Эрика Ланга. Неужели тот никогда о нем не рассказывал?

– Нет. А зачем ему мне рассказывать?

– Это возвращает нас к первому вопросу, – сказал Мартен. – К тому, что делала машина вашего мужа на парковке торгового центра в три часа ночи. У вас нет этому никакого объяснения?

Объяснения у нее не было.

В обеденный перерыв у него начались такие боли за грудиной, что он стал опасаться худшего. Стенокардия. Или другая проблема с сердцем. Накануне он явно перенапрягся… а теперь, может быть, у него инфаркт? Коронарные артерии с возрастом потеряли гибкость и сузились, а он и не заметил? Ему скоро пятьдесят лет… Боль жгла грудную клетку и сжимала, как в тисках, и это противное ощущение сдавления угнетало его и очень тревожило. Каждый вздох, каждое движение заставляли болезненно морщиться, и Мартен старался глубоко не дышать. Однако время от времени, словно чтобы прочувствовать, до какой степени все дошло, делал глубокий вдох, и тогда боль просто рвала грудь на части, а дыхание и вовсе останавливалось.

Сервас поискал в Интернете симптомы инфаркта и прочел: сдавление за грудиной, боль, отдающая в левую (реже – в правую) руку, потливость, укороченное дыхание, головокружение. Практически все симптомы налицо… К тому же стоило ему о них подумать, как у него кружилась голова, и он начинал потеть.

Мартен позвонил своему лечащему врачу, но ему женским голосом ответил коммутатор, который сообщил, что его примут не раньше чем через две недели. Он объяснил, что дело срочное, и женщина на другом конце провода, задав ему несколько вопросов весьма скептическим тоном, поменяла срок ожидания на двадцать четыре часа.

– Выпейте обезболивающее, пока ждете врача, – сказала она ему. – Скорее всего, у вас трещина в ребре, если вчера вы сильно ударились.

– Ладно, ничего.

Подохнуть можно в этой стране… А еще говорят, лучшая система здравоохранения в мире … Без конца ворча на все подряд, включая затраты на здравоохранение, Сервас поплелся в отделение неотложной помощи. Ему предстояли три часа ожидания среди носилок, лежащих на них пациентов и доведенных до белого каления родственников. Настоящий кавардак… И все эти люди, напуганные, подавленные, пытались бодриться любыми средствами. Он позвонил Шарлен и попросил встретить Гюстава из школы. Наконец им занялись молоденький интерн и медсестра. При других обстоятельствах Мартен уже давно сбежал бы, но боль не оставляла его ни на минуту.

– Рентген, – сказал интерн, выслушав, что произошло.

Еще целый час он ждал в очереди на снимок, и за это время перебрал в уме все самые скверные сценарии, включая падение в обморок посреди клиники. Наконец снова вошел в кабинет со снимками под мышкой. Было уже половина шестого.

– У вас сломаны два ребра, – заключил интерн, посмотрев снимки. – Но не переживайте, смещения нет, так что перелом сам по себе опасности не представляет. Это хорошая новость. Но каждое ваше движение тревожит интеркостальные нервы, которые, как о том говорит их название, расположены в межреберном пространстве и иннервируют всю поверхность грудной клетки. Я выпишу вам рецепт на анальгетик для уменьшения боли и на миорелаксант для расслабления мышц, давящих на эти нервы. Однако при такой боли их действие очень ограничено. Единственное лечение в вашем случае – это покой. Я могу выписать вам больничный.

– Нет. У меня нет времени отдыхать, – отрезал Сервас.

Интерн пожал плечами. Он уже привык к строптивым пациентам.

– В таком случае мы наложим вам на ребра давящую повязку. Это должно немного помочь. Остальную работу сделает время, надо только ему не мешать. На это могут уйти недели, а может, и месяцы. А главное – избегайте ударов и резких движений, затрагивающих грудную клетку, договорились?

Его попросили раздеться, и к нему подошла медсестра с широкой лентой специального пластыря. Она измерила у него расстояние между грудиной и позвоночником и отрезала шесть лент одинаковой длины по шесть сантиметров шириной. Конец первой ленты наклеила прямо на кожу возле грудины, провела ее под правым соском, постепенно изгибая вниз. Когда она дотронулась до сломанных ребер, Мартен поморщился. Медсестра обвела ленту вокруг правого бока и закрепила возле самого позвоночника. Потом повторила ту же операцию со второй лентой, на этот раз наложив ее внахлест на первую и образовав косой крест. Таким же манером она наклеила шесть параллельных полос, перекрещивая их три на три.