Бернар Миньер - Сестры [litres]

Сердце его колотилось, он откинул одеяло – и замер. Десятки змей – черных, серых, полосатых – длинных и блестящих, как судовые канаты на палубе корабля, извивались между простыней и одеялом. В нескольких сантиметрах от ног Гюстава. Мартен закричал.

И проснулся.

Он буквально плавал в поту. Сердце стучало так же отчаянно, как во сне. Сервас сел на постели и попытался отдышаться. Как это часто с ним случалось, сон был настолько реален, что разлившаяся в крови дурнота еще долго его не отпускала.

Он встал, подошел к комнате сына и толкнул дверь. Гюстав спал, засунув в рот большой палец, и его светлые ресницы чуть подрагивали. Сервас побрел в ванную и порылся в шкафчике с лекарствами: к нему снова вернулась боль в коренных зубах. Он направился в кабинет, включил ноутбук, зашел в кухню, чтобы заварить себе пакетик чая, вместе с чаем проглотил обезболивающее и вернулся за письменный стол.

В эту ночь заснуть ему больше не удалось.

Было 1.13 ночи, и проселочная дорога узкой лентой стелилась в свете фар. Все заливал лунный свет, и полосы тумана тянулись по ущельям, бестелесные, как сны. На фоне темно-серого неба рощи и леса на вершинах холмов вырисовывались как стоящие строем великаны. Присутствие вдоль дороги ферм или центров верховой езды выдавали лишь заборы. Время от времени у обочины в свете фар возникала часовня и снова тонула в темноте.

Он вел машину быстро, но спокойно, заранее видя каждый вираж, каждый перекресток. Вот только в этот час знаки остановок различались с трудом. Через опущенное стекло щеку ласково овевала бодрящая ночная прохлада. Он тихонько включил радио, и теперь компанию ему составили дикторы ночной программы. Ему ужасно нравились такие поездки в полутьме, под убаюкивающие голоса дикторов, которые ночью звучали намного мягче, чем днем. Он давно заметил, что они говорят гораздо меньше всякой чуши, чем их дневные коллеги. Может, оттого, что ночь располагает прежде всего к размышлениям, скрытности и тайне…

Он не стал въезжать на платную дорогу региона Тулуз-Эст по шоссе А68 Тулуза – Альби и съехал с автобана минут через двадцать. Район, который разворачивался перед ним, казалось, вынырнул из далекой-далекой эпохи, откуда-нибудь из поры великого оледенения. Тогда не было еще ни антенн, ни вышек мобильной связи, ни индустриальных зон, ни новых земельных участков, как шампиньоны, пробивавшихся повсюду. И не светились огромными галактиками большие города. По ночам оба мира казались ближе друг к другу, чем днем, хотя у них не было ничего общего, кроме соединявших их дорог.

Он прямо в машине выкурил сигарету и выбросил окурок в открытое окно, приближаясь к цели своего путешествия: к утоптанной под автостоянку площадке в лесу за поворотом. Площадка находилась на самом берегу, там, где река делала вираж параллельно дороге. Красный «Ситроен 4» с белой крышей был уже на месте. «Нет ничего лучше автомобиля, если ищешь укромное местечко», – сказал он себе, паркуясь рядом.

Заглушил мотор.

И сразу услышал в темноте плеск воды и почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Сейчас он увидит ее, подойдет к ней, дотронется до нее… Ее тело кого угодно могло свести с ума, и ее аппетиты ни в чем ему не уступали. Ростом она была выше его, и это тоже его возбуждало. Возбуждали ее стройные, чуть избыточно мускулистые бедра, которые она старалась выставить напоказ в любых обстоятельствах. Возбуждала татуировка возле лобка, пирсинг в пупке и еще один в гораздо более интимном местечке. Возбуждала киска с крошечными губами.

Он почувствовал, как напряглось его мужское естество, и глубоко вдохнул. Это ночь на него так подействовала: ночной лес, ночная гонка на автомобиле и присутствие Зоэ рядом с ним в пустынном, безлюдном месте. Но он не имел права. Ни в эту ночь. Ни в следующие ночи. Никогда … С этим для него покончено. Он открыл дверцу автомобиля и вышел, совершенно раздавленный печалью.

Подошел к «Ситроену» Зоэ, дробя подошвами мелкие камушки, открыл пассажирскую дверцу и сел рядом с ней. Она посмотрела на него и поцеловала. Поцелуй получился каким-то смазанным, бесчувственным, да и он быстро от нее оторвался. Обычно он всегда запускал руку ей между бедер, но сейчас у него не хватало на это мужества. У нее тоже.

– Господи, как это ужасно, то, что случилось, – проговорила она. – Мне очень жаль, Эрик. Правда, очень жаль. Просто не знаю, что и сказать.

Покачав головой, он помолчал с минуту, а затем четко произнес: