Бернар Миньер - Сестры [litres]

– Ты доверяешь теории «кукловода»?

– Дело не в этом. Мы ничего не можем оставить без внимания. В то время от нас что-то ускользнуло, нам не хватило какой-то детали. А эта деталь вполне могла быть ключом ко всему…

Тем же утром, в десять часов, он собрал всю следственную группу. Явились Самира Чэн, Эсперандье и Гийяр, человек лет сорока, лысый, насмешливый, с вечно смеющимися синими глазами, который только что перевелся к ним из бригады по борьбе с незаконным игровым бизнесом.

– Перед гольф-клубом есть камеры слежения, – без предисловий начал Сервас. – Подъехать к дому Ланга можно только по дороге, что ведет мимо этих камер. Гийяр, просмотри и проанализируй записи за эту ночь. Проверь, не проезжала ли какая машина за те часы, что предшествовали вскрытию дома. И то же самое – за неделю до события, и дневные, и ночные записи. Отследи машины, которые не останавливались перед гольф-клубом, отметь все, занесенные в список, и посмотри, соответствуют ли они машинам владельцев домов в этом секторе. Если не соответствуют, будем допрашивать их владельцев.

Гийяр кивнул; с него сразу слетела маска гнома-весельчака. А Сервас повернулся к Эсперандье и Самире:

– Как только судебный медик вернет нам платье первопричастницы и пеньюар, надо будет выявить все ДНК. Следы ДНК и отпечатки пальцев уже обнаружены на террариумах и в доме, результаты будут через несколько дней. Самира, ты займись соцсетями и фанатами Ланга в Интернете, форумами и блогами… Всем, что выходит за рамки обычного интереса к Эрику Лангу, к его жизни, к творчеству…

Юная франко-китайская марокканка кивнула, положив ноги на край стола и опираясь при этом только на задние ножки стула. Сегодня на ней было длинное черное пальто с капюшоном и двумя рядами золоченых пуговиц а-ля армейский офицер, обтягивающие черные кожаные штаны, веселенькая футболка с принтом британского флага и сапожки, подбитые искусственным мехом пантеры. Глаза она оттенила черным карандашом и темными тенями и накрасила губы ярко-красной помадой, на фоне которой четко выделялся блестящий пирсинг на нижней губе. Волосы были выкрашены в пурпурно-фиолетовый цвет. Этакая готическая версия Красной Шапочки. Самира Чэн одновременно и притягивала к себе, и отталкивала. Но равнодушным не оставляла никого. Помимо того, что Мартен никогда не видел сочетания настолько уродливого лица с настолько безупречным телом, в Самире Серваса сразу привлекли ее качества сыщика, ничуть не уступавшие профессиональным качествам Эсперандье. Оба они были лучшими в бригаде.

– Здорово, – прокомментировала Самира, – только я понадеялась, что подышу свежим воздухом…

– Я еще не закончил, – прервал ее Сервас. – Возможно, что это дело будет объединено с другим…

Пятью минутами позже, когда он закончил короткий пересказ дела первопричастниц, у всех на лицах появилось смешанное выражение любопытства, изумления и недоумения. Сидящие вокруг стола вдруг осознали, что некто открыл ящик Пандоры. Прошлое, только что вылезшее из этого ящика, уже переплелось с нынешним расследованием, и все вместе представляло собой настоящий кошмар для сыщика.

В 14.30 того же дня Сервас вошел в зал Института судебной медицины, где его уже ждала доктор Фатия Джеллали. Она стянула свои пышные темные волосы в тугой узел и надела фартук и рабочую блузу. На этот раз эксперт нашла время, чтобы подкраситься и слегка оттенить губы красной помадой.

Она посмотрела на подходившего к ней Мартена с тем дружеским выражением, с каким обычно встречала всех, кто входил, и тепло пожала ему руку. Потом сняла с вешалки аккуратно этикетированный прозрачный мешок, который висел в углу, и сказала:

– Здесь платье первопричастницы и пеньюар. Я полагаю, вы захотите подвергнуть их анализу…

– Спасибо, – сказал Мартен и положил мешок на свободный металлический стол.

На маленьком столике возле раковины он заметил толстую книгу о ядовитых змеях.

Они подошли к столу, где лежало тело, и Фатия Джеллали откинула белую простыню. Серваса снова поразила необычайная худоба Амалии Ланг. Тазовые кости, ключицы и коленные чашечки, казалось, вот-вот проткнут тонкую бледную кожу. Отек с лица сошел, и скулы теперь выдавались так же резко, как и все остальные кости. На лице, на шее и ногах жертвы он заметил множество следов от укусов. У всех был разный рисунок, но в середине каждой двойной арки следа виднелись два более глубоких прокуса от ядовитых зубов. Сервас не был специалистом в данной сфере, а потому уже в который раз задавал себе вопрос, каким образом столько змей одновременно могли искусать Амалию Ланг. Он насчитал семь укусов. Семь из тринадцати… Но эти твари были достаточно пугливы. Значит, что-то их сильно разозлило…