Бернар Миньер - Сестры [litres]

Взгляд Ланга перебегал с одного на другого, потом остановился на Сервасе.

– Значит, расследование будете вести вы оба?

– Да.

Ланг покачал головой, явно дольше, чем необходимо, задержав взгляд на Сервасе, и начал рассказывать тем бесстрастным тоном, каким обычно люди повторяют то, что уже много раз говорили. Он услышал какой-то звук – возможно, это был звон разбитого окна – и спустился вниз. Там его неожиданно ударили сзади. Когда он очнулся, то прежде всего поднялся наверх проверить, всё ли в порядке с Амалией, но в постели ее не было. Он принялся ее искать, а потом увидел, что дверь в помещение, где находились террариумы, открыта…

– Обычно эта дверь закрыта?

– Да. И заперта.

– Вы не проверяли, может быть, что-то украдено? – спросил Эсперандье.

– Не проверял.

– У вас есть система охраны?

– Нет. А зачем? У меня есть оружие.

– Какой тип оружия?

– Старая семизарядная «Астра». И разрешение есть.

– Хранится в железном ящике?

Он кивнул.

– В спальне, в стенном шкафу.

– Что еще там хранится?

– Украшения жены, наличные деньги, наши паспорта, пистолет…

– А есть еще что-нибудь, что можно было бы украсть?

– Дорогие часы…

– Где они хранятся?

– В ящике моего письменного стола.

– Вас не затруднит проверить?

Ланг встал. Вернулся минуты через три и сказал, снова усаживаясь на канапе:

– Он ничего не взял.

– Он… А что дает вам повод говорить, что он был один? – подал голос Эсперандье.

– Понятия не имею. Просто сказал, и всё.

– Господин Ланг, я должен задать вам несколько вопросов… скажем так… личного свойства, – начал Сервас.

На лицо писателя набежала тень, челюсти сжались, брови упрямо нахмурились, но он все же кивнул.

– Вы любите свою жену?

Глаза Ланга сверкнули.

– Да как вы смеете в этом сомневаться? – свистящим шепотом взвился он, словно пощечину отвесил.

– У вас есть враги?

Было видно, что писатель колеблется.

– Может быть, враги – это слишком сильно сказано, – ответил он, – но я регулярно получаю какие-то странные сообщения на личную страницу в Фейсбуке. Большинство моих читателей – люди нормальные, умеющие отличить реальные события от художественного вымысла, но среди них всегда найдутся те, для кого этих различий не существует. И в их более узком кругу образовался еще один, из тех, кому не нравится ни что я делаю, ни что я собой представляю, причем они хотят мне только добра…

Сервас и Эсперандье переглянулись.

– А можно взглянуть на эти сообщения?

– Дайте мне четверть часа, чтобы найти и распечатать их.

Сервас согласно кивнул. Минут через двадцать Ланг вернулся с листками в руке. Мартен их взял и быстро пробежал газами.

«Ланг, сволочь поганая, ты мерзкий тип, и ты скоро сдохнешь». «Эй, Ланг, ты же все время пишешь про трупы, а сам трупешником стать не желаешь?» «Ланг, мерзавец, это ведь ты укокошил тогда тех девчонок, лет двадцать тому назад, ты покойник». «Ланг, я не шучу, ты скоро сдохнешь». «Ланг, ты пишешь про всякие мерзости, таких, как ты, надо уничтожать».

Сервас с удивлением разглядывал листки. Их набралось больше двух. Он передал их Эсперандье и повернулся к Лангу.

– Почему вы не предупредили полицию?

Ланг пожал плечами.

– А что толку? Это наверняка какие-нибудь придурки, что притаились за своими компьютерами или телефонами. У них пошла явная фиксация на моих книгах, и фантазия разыгралась до галлюцинаций… Как сказал Фрейд, изначально слова были составной частью магии, и они сохранили былое могущество. Словом можно кого угодно сделать счастливым или несчастным, увлечь или убедить, слова вызывают эмоции и позволяют людям влиять друг на друга. Это знает каждый писатель. Эти придурки и пытаются былое могущество слов обратить против меня, но вовсе не собираются привести угрозы в исполнение…

– Капитан, – раздался чей-то голос.

Сервас обернулся. Посередине комнаты стояла Фатия Джеллали и подзывала его рукой. Он встал и подошел к судмедэксперту. Она наклонилась к самому его уху.

– Амалия Ланг под платьем первопричастницы была совершенно голая, и я полагаю, что перед самой смертью у нее был сексуальный контакт.

Мартен медленно вернулся на свое место и посмотрел на Ланга.

– Ваша жена, – сказал он тихо. – Под ночной рубашкой у нее было надето платье первопричастницы, как в вашем романе… И она была… голая под платьем. У вас был сексуальный контакт с супругой в эту ночь?