Бернар Миньер - Сестры [litres]

– Шандор!

Никакого ответа. Ей снова стало не по себе. А вдруг с ним что-нибудь случилось? Вдруг какая-нибудь из этих чертовых рептилий его укусила и он лежит сейчас на полу, оставив открытой дверцу террариума? Сколько раз случалось, что ночью она не могла заснуть, представляя себе плохо закрытый террариум и змею, тихо выползающую из своего узилища… Ну ладно, хорошо, дверь между змеиной комнатой и домом всегда была закрыта, но однако…

Дверь… Дверь была открыта .

Муж наверняка там, внутри. Почему он не отвечает? Ох, и устроит она ему головомойку… Прежде чем перешагнуть порог, подумала, что ей вообще не надо было подходить к этой комнате. Напрасно она подошла. Однако, движимая любопытством, она все же шагнула за порог.

Последнее, что она полностью осознала, был вид открытых террариумов и черные, коричневые и пестрые змеи, которые выползали из них и извивались на полу. Она по-настоящему так и не поняла, что же произошло потом. Сильный удар по затылку заставил ее на секунду закрыть глаза, а когда она открыла их, покачиваясь, но все еще оставаясь на ногах, по затылку и спине разлились сильный жар и боль. Она машинально поморгала глазами и попыталась поднести к затылку руку, но рука не слушалась. Как во сне… В то же время у нее возникло чувство, что рядом кто-то есть. Ужас взметнулся в ней. И вместе с ним – сумасшедшее желание снова оказаться у себя в постели. Но, обессилев, она уже не могла пошевелиться. Мысли странно мешались в голове, бесконечно повторяясь, как в компьютере, который «заглючил». Она несколько раз открыла рот, как рыба, выброшенная из воды, и произнесла что-то вроде:

– Ч-то-о-о… это… с-со м-м-н-но-ой…

Второй удар в то же самое место, еще сильнее первого, выключил компьютер в ее мозгу, и она рухнула прямо на кучу извивающихся змей.

Было 4.30 утра, когда его разбудил телефон. Он поставил его на зарядку на ночной столик и теперь, нащупывая, слишком быстро протянул руку, опрокинул телефон и уронил его на пол. Ворча, перевернулся на живот и, моргая глазами, перегнулся через край кровати, словно альпинист на краю пропасти. Снизу, с экрана телефона, на него смотрели крупные светящиеся цифры, которые показывали время. Он схватил телефон и ответил, вися вниз головой и лежа поперек кровати:

– Сервас.

– Мартен? Прости, что разбудил, но это очень срочно…

Голос принадлежал Эсперандье, его заместителю и, несомненно, лучшему другу.

– Проникновение в жилище среди ночи… с последующим убийством, перечислял вполне свежий и проснувшийся голос. – Хозяйку дома нашел мертвой ее муж, которого тоже ударили сзади по голове…

Сервас нахмурился. В такой час слова с трудом пробивались сквозь слой усталости и сна, укрывавший сознание, как теплая и уютная одежда. Они просачивались медленно, как вода в кофеварку. Капля за каплей. «Проникновение», «убийство», «мертвой», «муж», «ударили»… Бессмыслица какая-то. И уж тем более для человека, который еще наполовину спит.

– Я заеду за тобой через полчаса.

И тут сквозь теплую муть пробилась мысль. Гораздо более ясная и различимая, чем все остальное.

– Я не могу, – сказал Мартен. – Мне надо отвезти Гюстава в школу.

– Шарлен его отвезет… Она едет со мной… Побудет с Гюставом и займет его на столько времени, на сколько понадобится. А брата сегодня отведет в школу Меган. Хорошо?

Меган, пятнадцати лет, и Флавиан, девяти лет, у которого Сервас был крестным отцом, были детьми его заместителя и его слишком уж красивой жены. Он прислушался, но не услышал ни звука со стороны комнаты Гюстава. Его сын крепко спал.

– Это дело непростое, – продолжал Эсперандье. – Женщину нашли распростертой среди… ядовитых змей. Там все в панике: дом кишит змеями, которые, видимо, повыползали из террариумов…

Сервас ощутил легкое покалывание у основания шеи. Далекий отзвук, эхо прошедшего. Смутные воспоминания об одном давнем деле… «Да ладно, это просто совпадение», – подумал он. И вздрогнул. Змей он боялся до смерти.

– О’кей, – сказал Мартен в телефон. – Уже одеваюсь.

Он подошел к комнате Гюстава и толкнул дверь. Сын спокойно спал, засунув в рот большой палец. Светлые ресницы чуть подрагивали в слабом свете ночника. И Сервас вдруг увидел себя в австрийском госпитале год назад. Он тогда тоже толкнул дверь, только в другую комнату, в больничную палату, и увидел сына, который спал точно в такой же позе. Он тогда спросил себя, снится ли что-нибудь мальчику, хороший сон или плохой? Бад-Ишль. В Зальцкаммергуте… Тогда его сыну только что пересадили новую печень. Его печень … И было неизвестно, приживется она или организм мальчика ее отторгнет. А сам он в соседней палате приходил в себя после драматических событий, которые привели их обоих на порог смерти [17] Об этом рассказывается в романе Б. Миньера «Гадкая ночь». .