Бернар Миньер - Сестры [litres]

В белых глазах вспыхнул огонек, а потом рыжий покачал головой.

– Да, конечно, ровным счетом ничего. Ничего, кроме фотографий.

Эти слова он произнес совершенно неискренним тоном, зажав в коленях сложенные руки, в позе защиты. Манжен и Сервас переглянулись.

– Где ты был в ночь с четверга на пятницу, с десяти до полуночи?

– Когда?

– Ночью в четверг, с десяти до полуночи, – повторил Ковальский.

Студент задумался.

– У себя в комнате.

– Кто-нибудь с тобой был?

– Э-э… Нет, я был один.

– Стало быть, никто это подтвердить не может?

– Никто, – нехотя выдавил из себя рыжий.

Сервас и Манжен снова переглянулись: судебный медик констатировал смерть обеих девушек в период с полуночи до двух часов ночи.

– Послушайте, но это не потому, что я был…

– А с полуночи до двух часов?

– Что – с полуночи до двух часов?

– Где ты был в это время?

– А?.. Не понимаю… С подружкой был.

Сервас почувствовал, что между ними словно пробежал электрический ток.

– Объясни.

– Она была на концерте и вернулась около полуночи.

– И остаток ночи вы провели вместе?

– Да.

– И как зовут твою подружку?

– Люси Руссель. Что-то я не врубаюсь. Это самое случилось с десяти до полуночи или с полуночи до двух? Можно как-нибудь поточнее?

– А где сейчас твоя подружка, где ее можно найти?

– У родителей. Она вернется на факультет завтра.

– Ты знаешь их номер телефона?

Седрик Домбр продиктовал номер.

– А тот человек, с которым ты разговаривал? – вдруг сказал Ковальский.

Студент застыл. Воцарилось молчание.

– Какой человек? – Лицо его словно свело судорогой.

– Тот, кого ты боишься… кто может причинить тебе зло… Тот, что беспощаден…

– Да чушь все это… – огрызнулся парень. – Я был не в себе, нес всякую околесицу…

– Уверен?

В широко раскрытых глазах рыжего промелькнула искра ужаса. Он кивнул.

– И все-таки ты…

– Да отстаньте вы от меня с этим…

Седрик Домбр уже почти кричал, и они поняли, что он вот-вот расплачется. Парень затравленно глядел на полицейских.

– Я не хочу больше об этом говорить… Не хочу… Умоляю вас …

Вся группа собралась в другом помещении.

– Люси Руссель подтвердила, что в четверг вечером действительно была на концерте в центре Тулузы. Она пришла к Домбру уже около полуночи и оставалась там до восьми утра, а затем ушла на лекции.

Лоб шефа группы перерезала морщина.

– Надо бы ее выслушать, – сказал Ковальский.

– Но сегодня воскресенье, – заметил Манжен.

– Скажи ей, чтобы пришла завтра к началу дня. А с ее дружка глаз не спускать, они не должны пересечься.

– Вид у нее был очень удивленный, – сказал Манжен. – А он запаниковал, когда оказалось, что на первый отрезок времени у него нет алиби.

Ковальский кивнул.

– Знаю. И это говорит о том, что он понятия не имеет, в какое время все произошло.

– И что алиби у него – не фуфло, – прибавил Манжен.

Сервас откашлялся.

– Не уверен, правильно ли я понял: если он и виновен, то прекрасно знает, что никого не убивал между десятью и полуночью. Но тогда время указано неправильно.

Ковальский с улыбкой повернулся к Манжену:

– Малыш меня иногда раздражает, а тебя? О’кей, ладно. Но если он виновен, как ты говоришь, он придумал бы себе вместе с подружкой алиби получше. Так, на всякий случай. Она вернулась в полночь. Но алиби на этом строить опасно, ведь мы легко можем проверить, была ли она на этом концерте.

– Если он убил их в два часа ночи, то этого для алиби вполне достаточно.

Ко уставился на него.

– В том-то и проблема, – согласился он. – Но тогда получается, что врет его подружка. Вот видишь, малыш, все далеко не так просто, как в телесериалах.

– А тот тип, о котором говорил Седрик? Он пугается каждый раз, когда о нем заходит речь…

Ковальский коротко кивнул.

– Может, он комедию перед нами ломает. Как те парни, что якобы слышат голоса и которыми якобы управляет Бог. Это классика – все перекладывать на кого-то: на сообщника, на галлюцинацию, на Сатану или на мировой заговор… Он твердит, что даже говорить о нем не желает, потому что на самом деле никого нет и он не знает, что бы еще такое придумать.

– Но он был по-настоящему напуган тогда, в подвале, – возразил Сервас. – Готов дать руку на отсечение, что это была не комедия.

Ковальский бросил на него острый взгляд.

– Возможно… Но не бесспорно… Со временем ты поймешь, что некоторые вруны ведут себя очень убедительно. Ну да ладно. Камеры для задержанных тут пока функционируют? Определим-ка парня в КПЗ. Мартен, иди домой. Ты мне пока больше не нужен, к тому же у тебя двухлетняя дочурка, и она тебя ждет.