Меган Миранда: Опасная ложь [litres]

Единственное, о чем она не сказала и о чем знала только я, что кроме денег, она в качестве доказательства забрала номер машины. След, который вел к его машине, где бы она ни находилась. След, который вел ко всему, что она сделала, и ко всему, что с ней произошло. Способ сбежать, если он когда-нибудь ей пригодится. Выход есть всегда.

Она снова засмеялась. Подняла руки:

– Хотите свои деньги? Я сказала, что приведу вас к ним. Вот они. Вы на них смотрите.

Бетонные стены, чугунные ворота, пуленепробиваемые окна… все это построено на их деньги. Этот дом никогда нам не принадлежал. Этот дом всегда был ложью. Мы жили в доме, построенном на кровавые деньги.

Мартин снова дернул ее за голову, но Сэмюэль вытянул руку.

– Мартин, – предостерег он его.

– Нет, – огрызнулся Мартин. – Она всегда была твоей слабостью. Ты сказал, что деньги у нее. Ты обещал.

Но Сэмюэля, судя по всему, это мало беспокоило. Даже если остальные пришли сюда за деньгами, по-моему, у Сэмюэля были планы посерьезнее. Из своего укрытия наверху я слышала, как он говорил, что у мамы не может быть того, что он действительно от нее хочет. Ему было нужно большее. Он хотел нас.

– Ты такая маленькая, – сказал Сэмюэль маме. – Я всегда тебя недооценивал.

Из заднего кармана он извлек нож и шагнул к ней. Я увидела пистолет у Мартина за поясом. И Илай… что было у Илая? Запах сигарет… Мне не нужно мериться с ними силой. Мне не нужны мышцы и двери. Выход есть всегда. Она им уже однажды воспользовалась. Он был неидеален, возможно, даже ошибочен, но она увидела возможность и воспользовалась ей. Построила нашу жизнь на кровавые деньги, и я существовала только благодаря им. Все в моей жизни – от стен вокруг до крови, текущей по венам, – пришло из мрака и лжи. Но кое-чего никто не понимал, кроме меня. Она сама построила себе клетку с решетками, бетоном и замками. Отсиживала свой срок. Семнадцать лет. Пожизненный приговор. Ради меня.

Истории живут собственной жизнью, но эта история была моей.

Я бросилась на Илая, схватила его за пояс и потянула вниз, пытаясь повалить нас обоих на пол. Послышался крик – кто-то велел Илаю остановиться, кто-то приказывал остановиться мне, но я не остановилась. Он запнулся, прижался к стене и без труда меня скинул. Но бить не стал, не стал применять слишком много силы – видимо, потому что смотрел Сэмюэль.

С земли я увидела, как Сэмюэль и Мартин переглянулись. Нахмурились. Комнату заполнило напряжение, а я лежала, скорчившись на полу, пытаясь отдышаться, прижав руку к животу. Мне нужно было только одно. Единственный предмет. И теперь он у меня был.

– Ты что делаешь? – спросил Сэмюэль, когда я резко встала. Лицо выразило замешательство.

Я издала звук, похожий на смех. Пыль и грязь подвального пола охлаждала кожу. Синяки будто подначивали меня, а страх шептал мое имя.

– Надо связать ей руки, – гавкнул Мартин Илаю.

– Стойте, – сказала я, и все застыли.

Все уставились на мою руку, на то, что я держала перед собой над открытым ящиком. Рука у меня дрожала – то ли от страха, то ли от чего-то еще. Какого-то мощного чувства, закипающего в крови.

– Вы понимаете, – начала я, – где стоите?

Сэмюэль повернул в руке нож, блеснув лезвием.

– Весь подвал напичкан взрывоопасными веществами.

Вспомнив Райана, я медленно попятилась назад. По дому расставлены огнетушители. Будто он только и ждал любой искры. За мной была лестница, справа от меня – комната с дырой в полу, и было еще кое-что. В руке я держала зажигалку Илая. Я зажгла ее и уставилась на пламя, танцующее над металлом.

– Только шелохнитесь, – сказала я.

Мартин направил на меня пистолет, но Сэмюэль поднял руку.

– Хочешь поиграть, малышка? Ну давай поиграем.

Он взял из рук Мартина пистолет и направил его на маму.

– И что будешь делать, интересно? – спросил Сэмюэль.

Он наклонил голову, как будто ему действительно было любопытно. Любопытно посмотреть, из чего я сделана. А мне было страшно это узнать. Страх многое говорит о человеке, но то же самое можно сказать о том, как человек справляется со страхом. И этот момент – один из них.

Чего я боюсь? Что меня не простят. Что я сделаю неверный выбор. Что иду на слишком большой риск. Что никто не полюбит меня, если хорошенько узнает. Что во мне слишком много тьмы.

– Келси, – испуганно ахнула мама.

Но разве не к этому она меня готовила? Не просто бежать, но не сдаваться. Она научила меня в первую очередь выживать. Взвешивать риски и опасности, видеть их повсюду. Действовать. Так я и сделала.