Питер Бенчли - Челюсти [litres]

Катер снова вздрогнул – снизу в днище ударило что-то тяжелое и массивное.

– Что она делает? – забеспокоился Броуди.

Квинт перегнулся через борт.

– Выходи, сучка! Давай, покажись! Ну что, слабо`? Ты, дрянь, меня не утопишь – раньше я до тебя доберусь!

– Что значит – не утопишь? Что она делает?

– Пытается прокусить дыру в днище этой гребаной посудины, вот что! Посмотрите там, внизу. Выходи, чертова потаскуха! – Квинт поднял гарпун.

Броуди опустился на колени, поднял крышку люка над машинным отделением и заглянул в темную, пахнущую маслом дыру. На полу плескалась вода, но она была там всегда, а новых пробоин он не увидел.

– По-моему, все в порядке. Слава богу.

Ярдах в десяти справа от кормы появились спинной плавник и хвост. Они приближались.

– Иди, иди, сюда, – проворковал Квинт. – Иди ко мне. – Он стоял, широко расставив ноги, положив на бедро левую руку и высоко подняв правую, с гарпуном.

Рыбак бросил его, когда рыба была в нескольких футах от катера.

Удар пришелся в спину, перед спинным плавником. А потом акула врезалась в корпус, и корма ушла в сторону, а Квинта отбросило назад, и он стукнулся головой о подножку кресла. По шее поползла струйка крови. Но уже в следующий момент он вскочил и закричал:

– Получила? Я достал тебя, дрянь! Достал, сука драная!

Акула ушла вглубь, и привязанная к наконечнику гарпуна веревка побежала вслед за ней, а когда размоталась до конца, бочонок соскочил с транца и тоже исчез из вида.

– Утащила с собой! – сказал Броуди.

– Ненадолго, – отозвался Квинт. – Она вернется, и мы подколем ее еще, и еще, и еще. А когда выдохнется, будет наша.

Уверенность рыбака передалась и Броуди, испытавшему и восторг, и прилив энергии, и облегчение. Он как будто освободился от тумана смерти и даже не удержался от радостного возгласа. Но тут же заметил красную полосу на шее у Квинта.

– У вас кровь!

– Давайте еще бочонок! – крикнул Квинт. – Несите сюда. И не запутайте веревку. Мне надо, чтоб она бежала как по маслу.

Броуди пробежал на нос, отвязал бочонок, перекинул через руку и вернулся на корму.

– Вон, уже идет! – Квинт указал влево. Бочонок выскочил на поверхность и запрыгал на волнах. Рыбак потянул привязанную к древку веревку и поднял его на борт, а потом насадил на древко новый наконечник.

– Всплывает!

Акула вынырнула в нескольких ярдах от катера. В этот момент она походила на поднимающуюся перед запуском ракету – сначала морда, потом грудные плавники, дымчато-белое брюхо, брюшной плавник…

– Вижу, дрянь! Всю тебя вижу! – крикнул Квинт и, подавшись вперед всем корпусом, метнул гарпун в акулье брюхо. Громадная рыбина хлопнулась о воду, подняв фонтан брызг.

– Получи! – прохрипел Квинт, провожая взглядом вторую убегающую за борт веревку.

Катер снова вздрогнул, и в глубине его что-то хрустнуло.

– Никак не угомонишься? – рыкнул Квинт. – Ну, нет, больше ты здесь ни до кого не доберешься. – Он пробежал вперед, завел двигатель, и катер двинулся прочь от покачивающихся на воде бочонков.

– Есть повреждения? – спросил Броуди.

– Небольшие имеются. Мы идем сейчас с креном на корму. Возможно, проломлен корпус. Но беспокоиться не о чем. Воду мы откачаем.

– Ну, тогда все, – довольно сказал Броуди.

– Что все?

– С акулой, можно сказать, покончено.

– Не совсем. Оглянитесь.

Два красных деревянных бочонка следовали за катером, сохраняя дистанцию. Увлекаемые громадной рыбой, они гнали перед собой небольшую волну, оставляя позади пенистый след.

– Она нас преследует? – удивился Броуди.

Квинт кивнул.

– Почему? Она ведь не может принимать нас за свою пищу.

– Нет. Ей нужен бой.

Впервые за все время Броуди заметил на лице рыбака тень беспокойства. Не страха, не тревоги, но определенно озабоченности, как будто одна из сторон внезапно и без предупреждения изменила правила игры или повысила ставки. Такая перемена в настроении Квинта напугала Броуди.

– С вами раньше такое случалось? – спросил он.

– Такое – нет. Да, бывало, что рыбы нападали на лодку, как я вам и говорил. Но в большинстве случаев, получив гарпун в бок, они переключаются с вас на эту железяку и воюют уже с ней.

Броуди оглянулся. Катер шел на умеренной скорости, подчиняясь поворотам штурвала и воле Квинта, и бочонки неотступно следовали за ним.

– Чтоб тебя, – бросил рыбак. – Ну ладно. Хочет подраться – подеремся. – Он перевел мотор на холостой ход, спрыгнул с мостика, вскочил на транец и поднял гарпун. Лицо его ожило, глаза заблестели. – Давай, гадина! Иди сюда.