Чандлер Бейкер - Черный список

Потом уже, когда ей стало казаться, что промежность обработали наждачной бумагой, Грейс соскользнула с кровати и обтерлась влажным полотенцем.

Лайам откинул голову на подушку.

– Все хорошо? – спросил он, наблюдая за ее мокрым лицом над раковиной. Грейс вытащила из комода пижамные штаны и натянула на себя.

Интересно, что он хотел этим сказать?

– Сейчас ты кажешься немного… ну, не знаю… отрешенной, что ли. – Муж подобрал края простыни вокруг талии. В самом деле, Лайам? Надо же, какой ты у меня наблюдательный…

Грейс злилась. Наверное, только в душе.

– Со мной всё в порядке, – сказала она вслух. – Ты ведь меня знаешь.

Он был хорошим мужем. Безупречно одевался, покупал ей драгоценности, готовил ужины, каждый день звонил по пути домой с работы, составлял список необходимых покупок. Ну и ну! Сейчас она занималась тем, что защищала собственного мужа. От себя…

Лайам вытащил свой сотовый телефон и положил его на живот. Они оба так делали: каждый, пока не заснет, проверял рабочую электронную почту…

– Знаешь, ты просто обворожительна! – сказал он.

Грейс отвернулась от зеркала.

– Схожу налью себе стакан воды. Тебе принести чего-нибудь? – Ее голос звучал так же, как и всегда, поэтому то, что ее обожаемый Лайам больше ничего от нее не требовал, было почти целиком на ее совести. Как и все остальное…

Прежде чем выйти из комнаты, она на мгновение обернулась, наблюдая, как играют его бицепсы, когда он протянул руку, чтобы выключить лампу на тумбочке. Потом в комнате снова стало темно.

Грейс отправилась в гостиную. Ночью в доме стало заметно прохладнее: приходилось считаться с солидными счетами за роскошь в виде обильно потребляемого электричества. Хотя ее руки уже покрылись гусиной кожей, жаловаться Грейс была не вправе. Свою сумочку она обнаружила возле входной двери. Сунув руку в среднее отделение, вытащила парочку сигарет «Мальборо» и зажигалку. Потом тихо открыла дверь и присела на крыльце. Губы ощутили сухой фильтр сигареты, в нос ударил приятный аромат табака. Она щелкнула зажигалкой и затянулась.

Пока Грейс курила, она вглядывалась в ночное небо, в силуэты соседских домов, свет от которых растекался полосами по стволам старых деревьев, и спрашивала себя – уже в который раз, – что произошло бы, если б она не увидела сообщение Эймса на мониторе своего компьютера:

Я думал, что мы с тобой друзья.

То же самое? Или что-то другое?

Друзья…

Здесь, за дверью ее дома, трудно было найти какие-нибудь ответы. Она прошла к дорожке и смахнула пепел от сигареты в кирпичный почтовый ящик. Вернувшись в дом, вымыла лицо и тщательно ополоснула рот жидкостью для полоскания. Лайам уже спал. Он был накрыт одеялом, из-под которого доносилось ровное дыхание. Грейс растолкала его.

– Лайам. Лайам, – прошептала она. – Эмма Кейт плачет.

Муж перевернулся, привстал, вглядываясь в темноту.

– Что?

Она прислушалась.

– Кажется, Эмма Кейт плакала. – Зевнула. – Можешь дать ей бутылочку?

Лайам протер ладонями глаза и уперся локтем в матрас.

– Бутылочку? Да, конечно…

– Спасибо, – прошептала она. – Я приберегла парочку пакетов свежего грудного молока в холодильнике.

Она солгала. Грейс прекратила кормить грудью еще три дня назад и спрятала в гараже под брезентом коробку с составом нужной концентрации. Не нужно обо всем сообщать, лишняя информация будет не на пользу, подумала она. Словно напоминая самой себе. После чего спокойно улеглась спать.

Это было всего два дня назад…

14 апреля

Как только тело Эймса ударилось о бетонный тротуар, все разом изменилось. Ни один, даже самый влиятельный, отдел персонала не смог бы провести столь эффективную кампанию по реабилитации образа Эймса Гарретта, чем его собственная смерть. Такое подозрение закралось у Арди в голове уже на следующий день, когда она натолкнулась на группу молодых сотрудников-мужчин в идеально отглаженных брюках и коротких стрижках выпускников Лиги плюща. Они разговаривали, периодически выуживая сладости из конфетницы на стойке администратора.

– Они, должно быть, совсем спятили, – услышала Арди, как сказал один из них. Хотя не поняла, кто именно.

Она тихо подошла и встала позади. Чтобы заметить ее, они должны были повернуться.

– Почему? – спросила Арди. Ей было все равно, какого они возраста и какие должности занимают в их конторе. – Почему это я спятила?

Они не пытались отрицать, что говорили сейчас именно о ней. То есть, конечно, не только о ней одной, но это не делало их замечание менее обидным. Их позы изменились, глаза забегали; один запыхтел, как будто готов был произнести то же самое ей прямо в лицо. Третий парень, почти юноша, покосился на приятеля, и у него задергался кадык.