Чандлер Бейкер - Черный список

Мисс Вальдес: Был самый обыкновенный день. Я приехала на работу приблизительно в восемь тридцать утра после того, как отправила сына в детский сад.

Детектив Диас: В какой детский сад ходит ваш сын?

Мисс Вальдес: В Престонском центре.

Детектив Диас: Продолжайте, пожалуйста.

Мисс Вальдес: Я села за свой стол и просматривала документы о спорах по налогам на имущество. Это заняло у меня почти все утро. Потом я взяла салат с круассаном в кафе внизу и вернулась в свой кабинет, чтобы поесть.

Детектив Диас: Во сколько это случилось?

Мисс Вальдес: Не знаю, вероятно, около одиннадцати тридцати, ну, или в одиннадцать сорок пять. Примерно в это время я обычно ем.

Детектив Диас: И у вас что же, сохранился чек за тот ланч?

Мисс Вальдес: Я уверена, что его можно получить. Я прикладывала карточку к одной из тех айпэдовских штуковин, которые побуждают давать чаевые за каждую мелочь, отпускаемую через прилавок.

Детектив Диас: Спасибо, мы проверим. Продолжайте.

Мисс Вальдес: Я ела и работала. В такое время года у нас напряженка. Нужно перед летним затишьем усиленно потрудиться, чтобы создать кое-какой задел в работе.

Детектив Диас: Где вы были в тот день около часа тридцати пополудни?

Мисс Вальдес: Отправилась подписать платежную ведомость.

Детектив Диас: Вас кто-нибудь там видел?

Мисс Вальдес: Сотрудница бухгалтерского отдела. Потом я возвратилась в свой кабинет.

Детектив Диас: Во сколько?

Мисс Вальдес: Точно не помню.

Детектив Диас: Кто-нибудь может это подтвердить?

Мисс Вальдес: Возможно, Грейс Стентон или Слоун Гловер.

Детектив Мартин: А еще?

Мисс Вальдес: Не знаю. Возможно, моя секретарша, Анна Корлионе.

Детектив Диас: Мисс Вальдес, когда вы в последний раз видели потерпевшего?

Мисс Вальдес: Детектив Диас, кого именно вы здесь считаете потерпевшим?

3 апреля

Арди привыкла считать, что это просто такой период в жизни. Желание уйти в себя, укрыться под собственной кожей, как рак-отшельник. Всегда так было. Еще в средней школе она, бывало, приходила в класс раньше всех и ждала у двери, пока учитель не пригласит войти. Когда начинали собираться одноклассники, делала вид, что читает книгу или, хуже того, принимала такой рассеянный вид, будто о чем-то фантазирует или мечтает. Лишь бы избежать разговора. Конечно, так Арди вела себя не все время, но соответствующее настроение возникало неожиданно, как кишечный вирус, и она была вынуждена с ним считаться. Поступив в колледж, обнаружила, что данное конкретное несчастье – не временное, что, должно быть, это какая-то болезнь, передавшаяся по наследству от отца. Что-то вроде полуистощения, только неизлечимое и без всякой надежды на заметное улучшение.

Таким образом, когда Арди зашла в пустой лифт и через несколько мгновений услышала шаги, а потом чья-то рука просунулась между дверей, внутри у нее вспыхнуло разочарование. Она пожалела, что давно не пользовалась кнопкой «Закрыть двери». А ведь в таких случаях эта кнопка давала, по сути, психологический комфорт…

Через вновь раскрывшиеся двери в лифт ввалился Эймс и тут же увидел ее. Обоюдное разочарование должно было стать единственной вещью, которая сейчас их объединяла. Полуоткрыв рот, он буркнул что-то вроде приветствия, затем почти неощутимо покачал головой, повернувшись к дверям. Арди мысленно представила себе один из полицейских приборов ультрафиолетового излучения, с помощью которых определяют пятна крови. Вот бы придумали штуковину, которая измеряла бы взаимное презрение. Она бы сейчас зашкалила…

Арди уставилась на затылок Эймса Гарретта. Сейчас он вынул руки из карманов. На мгновение его указательный палец навис над кнопкой экстренной остановки. Затем начал опускаться ниже, к другим кнопкам. Замер. Потом Эймс все-таки сунул правую руку в карман. Раздался вздох.

Раздражение накатывалось на него волнами. Вот он снова вынул руки из карманов. Наклонил голову, сжал левую кисть в кулак. Переступил с ноги на ногу. Он стоял в центре, так близко к дверям, что почти касался их носками туфель. Арди взглянула наверх. Камера!

Надо сказать, что сейчас Эймс лучше умел скрывать свою раздражительность. Еще до того как в «Трувив» пришли Грейс или Слоун, она видела собственными глазами, как он после неприятного звонка швырнул в стену степлер. А потом, чуть позже, слышала, как одна из молодых сотрудниц, захлебываясь от почтительного волнения, рассказывает об этом подруге. Эту вспышку ярости, как ни странно, превратили потом в историю о том, как серьезно Эймс относится к своей работе.