Чандлер Бейкер - Черный список

Розалита быстро отступила назад, но в этот момент наткнулась на дверной косяк. Она тут же мысленно представила себе последствия этого ушиба и, поморгав, подавила выступившие на глазах слезы. В груди застыл короткий вскрик, и до самого локтя руку пронзила резкая боль. Розалита согнулась и схватилась за ушибленное плечо, которое словно пронзил электрический разряд. Но у нее хватило сил закрыть за собой дверь.

У тележки, вооружившись бутылкой «Виндекса», ее поджидала Кристал.

– Что это с тобой? – спросила она.

Розалите показалось, что все ее внутренности поднялись прямо к горлу.

– Угловой кабинет сегодня убирать не будем.

– Почему? – Кристал посмотрела на дверь, как будто могла увидеть то, что видела напарница.

Розалита судорожно глотнула. Плечо сильно болело.

– Там еще работают.

– Но ты же сказала…

– Сегодня не будем! – Розалита ждала, что дверь вот-вот откроется, но этого не произошло. Ее лицо горело. – Мне нужно в туалет, – проговорила она, не глядя на Кристал. – Иди и продолжай уборку на этой линии.

В ушах у Розалиты все звенело. Она пошатнулась. Потом вытянула руку и коснулась стены. Это позволило ей вернуть себе равновесие и понять, в каком месте она находится. И помогло добраться до туалета. Розалита щелкнула выключателем, зажегся яркий свет. Она склонилась над краном и белой раковиной. Между темными корнями ее волос и под бровями собирались крупные капли пота…

Розалита стояла и задыхалась. Тушь растеклась, и ее карие глаза превратились в грязные лужицы. Она сполоснула лицо водой, потом подставила лоб и щеки под холодную струю. Вода ручьями стекала вниз с кончика носа и подбородка. Увидев свое отражение в зеркале, Розалита зажмурилась и обтерла бумажным полотенцем бусинки воды с ресниц. Она знала, что у ее тела всегда была прекрасная память…

31 марта

Слоун возвратилась домой из «Таргета», где час назад купила подарок на день рождения сыну Арди, Майклу. Праздничная вечеринка была намечена на завтра. В субботу. Этот день подкрался незаметно – после адской пятницы! – подвернулся как бы невзначай, словно ждал удобного момента. Теперь же, накануне вечером, едва ли было самое подходящее время, чтобы рассказать все Арди. Она пыталась мысленно составить текст, будто отправляла дежурное рабочее сообщение по электронной почте: «Арди, мне нужно кое-что тебе сообщить. Можешь выкроить минутку?»

Она могла поднять трубку. Она ведь не подросток. Но вместе с тем Слоун не была до конца уверена, что это хорошая идея. Она и в самом деле была мастером по затягиванию времени…

И вот сейчас, когда она стояла босиком на кухне, терзаемая раздумьями по поводу важной для себя дилеммы, неожиданно нарисовалась еще одна…

Загудел телефон Эбигейл. Именно так все и начиналось! Но… разве Слоун излишне любопытна? Прежде всего она заботливая мать. Все знать и уметь все разнюхать – эти качества были в таком же почете, как и готовность помочь в домашней работе. Когда Слоун думала об этом, то не сомневалась, что когда-то читала что-то подобное в одной умной статье. Слежка была ее неотъемлемой чертой…

Ну, может, она и в самом деле заслуживала некоторого «ребрендинга», что ли. Ну, не слежка, а, скажем, любопытство. Так звучало куда лучше. Просто всегда, когда Дерек спрашивал, зачем она копается в телефоне Эбигейл, Слоун пожимала плечами и отвечала, что, мол, просто так, из любопытства.

А сейчас Дерек как раз подтягивался на перекладине, которую вмонтировал в стену возле двери в спальню. Слоун слышала его размеренное дыхание со своего уютного местечка на кухне, где на прошлой неделе он установил два светильника – изготовленные на заказ французские кантри-люстры из коллекции «Люберон» – которые теперь свисали над кухонным столом, всем своим видом напоминая Слоун о внушительном списании с кредитной карты, которое очень скоро – в виде соответствующего документа – окажется в ее почтовом ящике. Не то чтобы она могла сказать что-нибудь против, поскольку и сама только что «инвестировала» в пару дорогущих туфель из коллекции «Маноло Бланик», вид которых вызвал у нее состояние, близкое к оргазму. Но все же. Прежде чем Слоун вышла замуж, мать учила ее, что в любом браке оба партнера должны иметь схожие интересы. В том числе, когда речь идет об отношении к деньгам. Таким образом, ее с мужем тягу к растратам Слоун воспринимала как признак совместимости. Несколько лет спустя ее родители развелись, и она обнаружила, что упомянутая взаимная приверженность к дорогим вещам сводилась к тому, что два человека тратят, по сути, лишь ее зарплату. Причем с головокружительной скоростью.