Люси Фоли - Охотничий Дом

В каком-то оцепенении я позволила ей провести помадой по моим губам, восковой запах был едва выносим.

Миранда отступила:

– Вот. Так лучше. Ну пошли уже.

Она ухватила меня за запястье, ногти царапнули кожу, и чуть ли не потащила в открытую дверь. Я вырвала руку, прикосновения сейчас причиняли мне почти муку.

– Со мной все в порядке, – сказала я, получилось слишком резко, – я могу дойти и сама.

Во взгляде Миранды читалось такое потрясение, будто я наорала на нее. Я ведь никогда не возражала ей. Она любит рассказывать, что мы лучшие подруги, а потому «никогда не спорим». Но тут нет ни малейшей ее заслуги. Это я никогда ей не перечу. Не перечила.

– Послушай, Кейти, я не пойму, что с тобой творится. Ты ходишь кислая с той минуты, как мы сюда приехали. Точно вдруг сделалась слишком хороша для нас. Точно тебя от нас тошнит. Но сегодня вечером ты как следует повеселишься.

И я покорно, точно на веревочке, последовала за ней. Ну а что еще я могла поделать?

В этот вечер все было иначе, чем накануне. Еще вчера царили приподнятое настроение, дух товарищества, сегодня же в воздухе угадывалось напряжение. Словно прогулка по дикой местности заставила всех насторожиться. Интересно, вспоминают ли другие олениху – как она рухнула на колени, повалилась на бок. Между нами точно висело теперь что-то темное, на нас давил груз тайной вины. Мы совершили убийство. Мы все замешаны в этом, хотя стреляла только Эмма. И сделали это ради забавы.

Все – кроме меня – разбились по парам: Ник и Бо, Эмма и Марк, Миранда обнимает Джулиена за талию. Чуть в сторонке Джайлс и Самира о чем-то беседуют вполголоса. Миранда уговорила их оставить Прайю в коттедже, чтобы мы могли побыть в этот вечер «среди взрослых», но, судя по угрюмому лицу Самиры, она не очень-то этому радовалась.

Когда Джулиен принялся обходить всех с бутылкой шампанского, во всеобщей веселости отчетливо угадывалась натянутость. Шампанское все глотали залпом, торопливо, словно умирали от жажды. Разумеется, вся эта напряженность могла существовать лишь у меня в голове. Но вряд ли. Я видела, как все бросают друг на друга быстрые, почти враждебные взгляды – не только я. Все мы что-то искали в лицах друг друга. Но что? Дружескую близость? Спасительное напоминание о том, что нас связывает? Или со страхом высматривали новую черту, мелькнувшую там, на мрачном склоне горы? Что-то новое, чуждое, жестокое.

– Ужин готов! – крикнула нам Эмма от кухонной стойки.

Все с облегчением отозвались, все устали поддерживать легкомысленную болтовню – она давалась с таким усилием, будто все мы впервые встретились.

Оленина «веллингтон», хотя это, конечно, нарушение старинного рецепта, выглядела потрясающе. Эмма и вправду отменно готовит. Впрочем, это вполне согласуется с ее фантастической организованностью. Она спланировала эту поездку до мельчайших деталей. И похоже, ее не захватило странное настроение, которое владело остальными, – бодрая и энергичная, она торжественно поставила блюдо с пирогом на стол.

– Боже! – вскрикнула Миранда. – Я без ума от тебя, Эмма. У нас в холодильнике обычно можно найти только бутылку шампанского и банку оливок. А у тебя все по-взрослому.

Эмма вспыхнула от удовольствия. Вот только… не думаю, что это был комплимент. Миранда словно определила место Эммы – скучная домохозяйка. Тогда как сама она, Миранда, эффектная и непредсказуемая, сплошной рок-н-ролл. И даже это неправда. Да, кухарка из Миранды так себе, но она все-таки готовит . Однако она никогда не упустит случая выглядеть лучше Эммы. Какая же она стерва. Я одернула себя: что на меня нашло? В конце концов, уж кто бы говорил.

Все захлопали, искренне восхищенные блюдом: золотистая корочка из слоеного теста, а внутри мясо, исходящее невероятно аппетитным духом.

Я положила себе ломоть. Приготовлено идеально: хрустящее слоеное тесто, нежная розовая оленина. Я проткнула мясо вилкой, прыснул красный сок. И тут же вспомнилось убитое животное – подогнувшиеся ноги, утробный стон, который эхом отразился от окрестных вершин, когда она упала. Грудь сдавило. И все-таки я положила кусочек в рот, кое-как прожевала и попыталась проглотить. Непрожеванное мясо уже привычно застряло в пищеводе, меня охватила паника – сейчас задохнусь. Схватилась за стакан с водой, сделала большой глоток, закашлялась.

Самира, сидевшая рядом, посмотрела на меня:

– Что такое?

Я покачала головой. Теперь и Эмма уставилась на меня: