Ирина Кошман - Силки на лунных кроликов

Женщина округлила глаза и громко рассмеялась, будто это была самая остроумная шутка, которую она только слышала.

– Нет! Я вернулась, а тебя уже и след простыл. Я же сказала тебе стоять на месте.

– Я стояла.

Катерина склонила голову на бок и прикоснулась рукой к щеке девочки. Так нежно и ласково. И снова разряд тока пробежал по телу.

– Ты запуталась уже, моя девочка. Ты больна. Идем.

Тошнота подкатила к горлу, и рвотный рефлекс заставил Алису выпустить наружу весь съеденный час назад обед. Всего-то пара бутербродов и салат. Катерина устало посмотрела на Алису, и в ее взгляде проскользнула жалость и отчаяние. Не жалость к ней. Жалость к самой себе.

И на что только она надеялась? Что сможет бросить ее в торговом центре и смыться? Ее всё равно вернут. Посадят на шею мертвым грузом. А у нее и так проблем навалом.

Снова началась метель. Теперь снег сыпал густой, было сложно разглядеть дорогу. Катерина ехала медленно, чтобы не пропустить нужный съезд. Они молчали. Две больные уставшие женщины. Дворники работали быстро, но тихо.

Алиса смотрела на свои руки. И тут вдруг увидела, как из ее рук появляются еще одни. Такие прозрачные, словно бы она была привидением. Она вся сама и стала привидением. Руки эти нашарили рычаг на двери, дернули его. Дверь словно бы так же разделилась надвое: одна настоящая, а вторая – призрачная. Она распахнулась и Алиса-призрак выбежала на заснеженную дорогу, скрылась в рядах густых деревьев, нашла свою собственную нору.

Они проезжали узкую дорогу, с одной стороны от которой пролегал лес, а с другой виднелись крыши домов. Из некоторых труб валил густой дым. Там люди пили чай и смеялись. Хотя, кто знает, что скрываются за тяжелыми шторами окон? Кто знает, что скрывается в их подвалах и погребах?

И теперь Алиса по-настоящему увидела, как ее рука в физическом облачении шарит по маленькому рычагу. Она нащупала глянцевый холодный пластик и потянула на себя, дверь распахнулась, и Алиса выскочила на дорогу. На ней всё еще были мокрые штаны. На скорости пятьдесят километров в час, девочка упала на колени, несколько раз перевернулась, но тут же встала. Голова кружилась. Глазами она хотела зацепиться за вид ускользающей в снегу машины, но не могла сообразить даже, где небо.

Должно быть, целую минуту она ждала, что земля перестанет вращаться. Наконец, взгляд проскользнул по темнеющим стволам деревьев, растянувшихся вдоль дороги. Ее ноги, обнаружив где-то силу, стремительно понесли ее в лес. Она словно видела ту самую дверь, о которой так долго мечтала.

Помня сказки о темных лесах и ведьмах, Алиса знала, что в конце все находят выход. Был бы у нее хлеб, она оставила бы хлебные крошки. Хотя какой в этом смысл, если снег всё равно их заметет. Как и ее собственные следы в теплых сапогах.

Она бежала, снова и снова оглядываясь назад. Несколько раз едва не налетела на черные стволы, но каждый раз удавалось увернуться. В лесу было спокойно: ни метель, ни сильный ветер сюда не проникали. Было тихо, словно под землей. В норе.

Какая-то птица молча вспорхнула с ветки. Мрак не пугал Алису. Он укрывал ее от опасности. То, чего боялись обычные дети, казалось Алисе простыми естественными вещами. Она боялась другого. Того, что должно защищать, заботиться и охранять.

Шаги ее стали замедляться, стук сердца отдавался в ушах барабанной дробью. Усталость накатила незаметно.

Вернешься домой – ключ под камнем… Где же этот чертов камень?

Она шла, может быть, всего пять минут, а может, пять часов. Ничего. Наступит утро, и она отправится на поиски камня, под которым найдет ключ от своего дома.

Она сказала… Она сказала…

Порыв ветра оборвал голос в ее голове. Голос маленькой пятилетней девочки. И ветер этот принес с собой вопль. Жуткий, леденящий душу. Вопль наводил ужас. И пусть тебя никогда не учили остерегаться зверя, ты с младенчества знаешь, что истошный крик, похожий одновременно на мучения рожающей женщины и раба в цепях, несет в себе только опасность.

Вопль, протяжный и заунывный, повторился несколько раз. Алиса замерла на месте. Кожа покрылась мурашками, но не от холода.

Остерегайся!..

Здесь, в этом одиноком темном заснеженном лесу кто-то был. Девочка обернулась несколько раз, но никого не увидела. Снова вопль. Исходил он не из глубины леса. Издавал его зверь, сидевший в большой стеклянной банке. А звук выходил из маленькой трещины, просачивался, пробирался, точно хотел жить.