Иван Солнцев - Полет курицы

Мы с ним учились вместе и какое-то время работали в конторе с романтичным названием «Санрайз» – до тех пор, пока конторе не устроили маски-шоу, а ее генеральный и бухгалтер не уехали на пативэне давать показания по факту колоссальных налоговых расхождений и отмывания денег. Дальше наши с Михой дороги в какой-то степени разошлись, но периодически встречаться и отдыхать за компанию мы стараемся исправно. Хотя бы раз в два-три месяца. На этот раз мы не виделись почти полгода, хотя созванивались и обсуждали «за жизнь» регулярно.

– Ты сам-то как? – торопливо спрашиваю после прохождения фейс-контроля, на котором Михе все пожимают руки. – Дела, личное?

– Нормально, – голос Михи беззаботен и полон уверенности. – Работа в гору, пару девочек перепихиваю на постоянке. Живу на двадцать пятом этаже в приличном доме с отличным видом. Не то, что та сраная кирпичная развалюха раньше – ну, ты помнишь ведь?

– Ага. Я тоже, кстати, живу на двадцать пятом, – я ловлю какую-то мимолетную мысль. – А…

– О-о, ребята! – уже не слушая меня, зазывает своих друзей, уже снабженных посудой со спиртным и стоящих недалеко от входа в клуб, Миха. – Знакомимся. Это Эдик.

Пожимаю руку молодому парню с аккуратной короткой прической и удивительно маленьким ртом и киваю его спутнице – блондинке с маленькой грудью в коротком платье. Миха представляет эту парочку поименно, но я отвлекаюсь на что-то и просто делаю вид, что все услышал, хотя теперь я просто не знаю, как их зовут. Впрочем, плевать. В процессе определимся.

Я удивительно давно – для молодого коммерческого директора из второго по величине города страны, – не тусовался в ночных клубах. Постоянно есть какие-то другие варианты отдыха – загородные поездки, велопрогулки, поездки за границу, к морю, лыжи, даже скейтборд как-то пару раз, – но все реже с годами они связаны с возможностью потанцевать, подышать атмосферой клуба и как следует убраться под эту марку алкоголем и прочими веществами. Даже пьянки стали какими-то более формальными и сдержанными. Но я не могу отказаться от возможности накатить как следует с боссом и его состоятельными, как на подбор, дружками в сауне с проститутками или на яхте в пользу простого, незамысловатого отдыха со старыми друзьями. Чертов бизнес-этикет делает человека рабом его же достижений.

– Что-то ты какой-то потерянный, Эдик, – замечает Миха, когда мы с ним оставляем ту сладкую парочку в заранее снятой ложе с кожаными диванами и массивным овальным столом и отходим в туалет, по дороге решая заглянуть в бар и вкинуть подготовительную порцию зелья.

– Я выпал из тусовки, – развожу руками. – Как-то слишком остепенился.

– Уже не торт, – смеется Миха и хлопает меня по плечу.

– Да. Ни торт, ни хлеб. Ни то ни се, короче.

– Ну, ты не дрейфь. Раскочегаримся. Я сам-то, как думаешь? Тоже все в работе – одному жопу лизни, у другого жену за него трахни, третьему принеси-подай. Так и живем.

– Не говори.

Делаем заказ – по стопке «абсолюта».

– За то, чтоб почаще вырывались из этого говна.

– Единогласно, – подтверждаю михин тост.

Сделав по стопочке, выдвигаемся к уборной.

– Что-то я отвлекся – а кем твой прятель-то? – спрашиваю Миху.

– Газпромовец, – пожав плечами, отвечает Миха. – На вид – простой парень, а по факту – еще та акула. Я-то его знаю, как облупленного. Как-то на переговорах закусились, потом разговорились, вот до сих пор общаемся. Но вообще – если будут какие терки, ты с ним поаккуратнее. Еще тот тип. Временами общается со знакомыми путинского окружения, с Ротенбергом лично знаком.

– Я уже давно ни с кем не трусь.

– И яйца в штанах жать перестали? – гогот Михи заставляет расступиться всех, кто стоял около входа в один из туалетов.

Я смеюсь в унисон. Как же приятно иной раз поговорить с человеком без слащавых фильтров безусловного формального уважения. Знать, что можешь высказать что угодно в какой угодно форме, и будешь понят на все сто. Это один из самых важных, бесценных моментов в дружбе. Мужской дружбе, разумеется.

По дороге из туалета Миха внезапно останавливается.

– О, какие люди! – Миха раскрывает объятья, но девушка лет двадцати пяти в розовом коротком платье не спешит в них падать.

– О, никакой человек, – усмехается она и отпивает из фужера для мартини какую-то мутную дрянь под цвет ее платья.

– Это Зоя, – представляет мне девчонку Миха; я лишь скупо улыбаюсь в ответ; дамочка меня раздражает. – Кстати, не хочешь выгодно жениться, Эдик?