Иван Солнцев - Полет курицы

Мимо проходит моя соседка с седьмого. Рыжая ожиревшая тетка с гигантскими сиськами и двумя детьми на шее. Несет огромный пакет из «магнита», всем своим видом так и намекая, что ей нужно помочь.

– Слышали уже про этих? – без долгих приветствий кивает она в сторону открытой двери.

– Неа. А что такое?

– Сегодня последний из их пятерки из окна выбросился, – жирная дамочка вздыхает и облизывает губы. – Наконец-то.

Вечером я принимаю звонок от старого питерского знакомого Лехи. Леха – обладатель довольно странных склонностей, хотя сам по себе спокойный и доброжелательный, а еще сторонник вегетарианства и каких-то там индийских взглядов. На прошлой неделе его отмудохали охранники магазина за украденную банку тушенки, и он просил сто рублей, чтобы хоть что-то легально купить пожрать. Сейчас он звонит просто из любопытства к делам, хотя я даже на пьяную голову чувствую какой-то подвох. Интересуюсь, как, на самом деле, закончились его отношения с бывшей пассией, которую я знал и через которую мы когда-то познакомились. Он подробно рассказывает о конфликте с ее мамой, после которого он, как я уже узнал ранее, и оказался без крыши над головой и сначала отправился в тур автостопом в Крым, а потом – в пешее эротическое уже по возвращению домой без работы, крова, личных документов и шансов на выживание. Конечно, мама психанула, когда и без того нелюбимый ею хахаль дочки остался жить у них дома уже после логического завершения любовных отношений.

– Знаешь, все-таки, самый интересный момент – это первая близость с женщиной, – вздыхает Леха.

– Возможно.

– Да точно, брат, – надрывно кашляет пару секунд. – Я тебе говорю. Когда она совсем новенькая для тебя, приходя к ней домой и прикасаясь к ее телу, ты чувствуешь особое благоговение, понимаешь, что это не просто перетрах. А даже на второй раз – ничего. Уже все не так. И всегда это как-то заканчивается.

– Может, ты и прав. Я об этом не задумывался.

– Но любовь точно живет три года. Как у Бегбедера. Ха.

Как у кого? Ладно, мне не очень-то интересно.

– Думаешь?

– У нас даже срок давности по гайцовским штрафам – два года. А ты хочешь, чтоб любовь жила больше трех.

– Согласен.

К счастью, больше он меня не грузит своими бреднями, и мы расходимся на том, что все у нас будет зашибись.

По ходу разговора, мне пришла смска. Я открываю ее, не глядя на отправителя, и текст поначалу меня обескураживает.

«Привет. Не занят сегодня?»

Потом я, наконец, смотрю на номер и вспоминаю, чей он. Ее номер я намеренно удалил из справочника, чтобы не бередить душу. И сейчас мне просто плевать на нее. Ее зовут Вика. По-моему, это красивое имя, но в моем справочнике ему не место. И я удаляю сообщение, не ответив. Мне сейчас совершенно не хочется начинать новые три года.

Утром я выхожу из дома проветрить тяжелую голову пораньше и случайно падаю с грохотом, отступившись, после чего громко матерюсь на весь подъезд. Дверь на этаже открывается, и из нее выходит мой сосед – здоровенный перекаченный бык в полтора-два раза больше меня. Он видит меня, несвязно рычит что-то, но быстро ретируется. Странный жест с его стороны, но объяснимый, если вспомнить один занятный случай. Как-то раз я пришел со знакомым домой – мы квасили во дворе, а потом убегали пьяные от ментов и были вынуждены запереться в квартире в страхе, что нас примут. Наши радостные крики разбудили жену и ребенка этого урода. Он вышел, несколько раз настойчиво повторил, что он боксер – видимо, для усиления своих способностей, – а потом опрокинул меня, но я успел зацепиться за ногу этого чудища, и его рывок обернулся против него же. Мы завалились в угол лестничной клетки, разбудив несчастных соседей напротив ударом двух организмов – в основном, его стокилограммовой туши, – в их дверь. Но вопрос решился быстро – мой кореш таскал с собой перцовый баллончик, и его смелости хватило, чтобы сбрызнуть доброй половиной баллона выпятившуюся в него рожу боксера. Таких сопливых воплей, как от этого спортсмена – еще только что храброго дубинноголового живого тарана, – я не слышал даже от липецких малолетних алкоголичек, которым выдирали волосы их коллеги по цеху. Потом, уже когда я сам в квартире прокашлялся и прозрел, промыв глаза от случайного попадания перца, мы с моим партнером закинули почти пузырь «белочки» и рассудили так – чем больше шкаф и чем меньше на антресолях – тем больше девичьего визга от малейшего проигрыша. И еще – против лома приема все еще не изобрели, что бы ни говорили голливудские фильмы. Тогда же мне в голову закралась мысль, что неплохо бы иметь в кармане что-нибудь калибра «десять на тридцать два», но до реализации это так и не дошло.