Питер Мэй - Локдаун

Макнил заставил себя посмотреть патологоанатому в глаза.

– А это проблема?

– Она больна.

– Ясно.

– Но могу провести общую оценку, отметить повреждения на костях и отсутствующие части, извлечь костный мозг и провести токсикологическую экспертизу. – Он помедлил. – Предлагаю подключить Эми. Она разбирается в черепах и много раз идентифицировала трупы.

При упоминании Эми у Макнила екнуло сердце, и он задумался, не отразилось ли это на лице. Может, он слегка покраснел. Том как будто пристальнее всмотрелся в него, словно ожидая какого-то сигнала, но если и так, глаза патологоанатома ничего не выдали.

– Конечно, если ты так считаешь, – ответил Макнил и протянул руку, чтобы ему помогли выбраться.

– Осторожней, – быстро произнес Том. – Кое-кто считает, что ко мне опасно поворачиваться задом.

Макнил медленно повернул голову и посмотрел на него. Мрачный взгляд излучал такую угрозу, что слова не понадобились.

– Какой же ты все-таки мужлан, – ухмыльнулся Том.

Над строительной площадкой повисла тишина, похожая на низко стелющийся туман. Здесь, в самом сердце столицы, это было нечто из ряда вон. Никакого шума уличного движения, ни громких разговоров или смеха, ни гула самолетов, заходящих на посадку в Гатвике или Хитроу, над головой. Лишь заунывные крики чаек, улетевших выше по течению, чтобы скрыться от штормов Северного моря, – белые лоскуты в небе, стервятники, кружащие в ожидании гибели всего мира.

Смерть уже пришла, но на костях не осталось поживы.

Макнил осознал, что все смотрят на него. Не приближаясь, чиновник из правительства скрестил руки на груди.

– Ну и?

– Все должны покинуть площадку, – ответил Макнил. – Мы ее закроем и обыщем.

Представитель правительства наклонил голову набок. Лишь глаза выдавали гнев.

– Тогда будут проблемы, – сказал он.

– Проблемы будут у того, кто не сделает, что велено, – повысил голос Макнил, чтобы слышали все рабочие. – Это место преступления. Убийства.

– Ты что ему наговорил, мать твою?

– Сказал, что это место преступления и нам нужно его прочесать.

Лейн бросил на Макнила скептический взгляд.

– В общем, что бы ты там ни сказал, он весь на говно изошел. Ты хоть понимаешь, что сейчас на меня льется?

– Могу себе представить.

– Уверен? – Лейн посмотрел на часы и взял пульт, чтобы включить стоящий на полках с папками телевизор. – А знаешь, когда тридцать лет назад я приехал в Лондон из Глазго, то думал, что расстался с ковбоями вроде тебя. Здесь люди привыкли к хорошим манерам, усекаешь?

– Ага, угрожают вежливее.

Лейн сердито уставился на него.

– Вот уж не думал, что аккурат перед пенсией столкнусь с шотландским отморозком.

Он увеличил громкость телевизора. Снова передавали про смерть премьер-министра, и Лейн явно хотел послушать.

Макнил взглянул на фотографию в рамке, стоящую на полке за столом, – портрет главного инспектора и его жены. Странная парочка. Лейн – выходец из Глазго, из семьи копа старой закалки, рабочей лошадки. Он матерился почем зря, любил грубые хохмы и вечно лез в драку. Волосы он зачесывал с бриолином, а выбритые до блеска щеки с проступившими от пьянства венами щедро поливал одеколоном «Олд спайс». О его приближении можно было догадаться по запаху. С другой стороны, его жена была утонченной дамой, дочерью врача из Челси, любила оперу и театр и читала лекции по драматургии в лондонском университете королевы Марии. Жили они где-то на западе, в большом таунхаусе за городом. В обществе жены Лейн превращался в другого человека. Макнил понятия не имел, что она нашла в Лейне, но как бы то ни было, жена пробуждала в муже лучшее. Так иногда получается у некоторых людей. Макнил подумал, что, хотя Марта не пробудила в нем худшие черты, но и лучшие не оживила. Он завидовал семейным отношениям Лейна.

Он заглянул через открытую дверь в комнату детективов. Там дежурили только пара детективов с горсткой административных работников и полицейских в форме. Пандемия собрала свою дань и тут.

Что-то в новостях привлекло внимание Макнила, и, повернувшись, он увидел, как сидящие за столом мужчины в темных костюмах что-то бубнят в микрофоны. Все они были в масках, как и бомбардирующие их вопросами журналисты. Лицо человека по центру стола в последние несколько месяцев все стали узнавать даже в маске. У него были большие темные глаза под густыми черными бровями, контрастирующими с белокурыми волосами, стриженными под бобрик, и он носил очень своеобразные овальные очки в серебристой оправе. В бархатном, гладком голосе слышался легкий намек на иностранный акцент, происхождение которого невозможно было определить. То был Роджер Блюм, главный врач спецгруппы по борьбе с пандемией компании «Штейн-Франкен».