Тесс Герритсен - Призрак ночи

– Умерли от естественных причин. И от несчастного случая.

– Верно, но что держало здесь всех этих женщин? Почему они отказались от брака и семьи и провели всю свою жизнь в этом доме?

«Из-за него. Из-за удовольствий в башенке».

Я смотрю на дом, и от воспоминаний о том, что происходило наверху, у меня вспыхивают щеки.

– Почему они оставались здесь, старились и умирали? – спрашивает Мейв, изучающе глядя на меня. – Вы знаете?

– Он… капитан…

– Что – он?

– Он понимает меня. Он заставляет меня чувствовать, что здесь я на своем месте.

– А что еще он заставляет вас чувствовать?

Я отворачиваюсь; мое лицо горит. Она не настаивает на ответе, так что повисает мучительно долгое молчание, настолько долгое, что Мейв догадывается: моя тайна слишком деликатна и я не стану ею делиться.

– Что бы он ни предлагал вам, он делает это не просто так, – предупреждает она.

– Я не боюсь его. И женщины, которые жили здесь до меня, похоже, тоже его не боялись. Они могли уехать, но приняли другое решение. Они остались в этом доме.

– И умерли тут же.

– Но спустя много лет.

– Вы таким видите свое будущее? Будете пленницей Вахты Броуди? Состаритесь здесь и умрете?

– Все равно придется где-то умереть.

Она берет меня за плечи и заставляет взглянуть ей в глаза:

– Эйва, вы сами-то слышите, что говорите?

Меня так поразило ее прикосновение, что некоторое время я не в силах произнести ни слова. Только сейчас я осознала, что произнесла. «Все равно придется где-то умереть». Неужели я и правда хочу отвернуться от мира живых?

– Я не знаю, какую власть имеет над вами эта сущность, – говорит Мейв, – но вам следует отстраниться от ситуации и подумать о ваших предшественницах. Четыре женщины умерли в этом доме!

– Пять, – тихо поправляю я.

– Я не считала женщину, которую нашли в бухте.

– Да и я не считаю Шарлотту. Была еще девочка пятнадцати лет. Я вам о ней рассказывала. Компания подростков пробралась сюда в ночь Хеллоуина. Одна девочка вышла на вдовью дорожку и упала с нее.

Мейв покачала головой:

– Я изучала газетные архивы, но такой информации не нашла.

– Об этом мне рассказал плотник. Он вырос здесь и помнит это.

– Тогда нам следует поговорить с ним.

– Я не уверена, что это возможно.

– А почему нет?

– Его подозревают… в убийстве Шарлотты Нильсон.

Мейв ахает от изумления. Она оборачивается и смотрит на дом, который кажется ей центром этого омута. Но мне совсем не страшно, потому что в моих ушах по-прежнему звучат слова: «Под моим кровом тебе никто не причинит вреда».

– Если об этом помнит ваш плотник, – заключает Мейв, – помнят и другие здешние жители.

Я киваю:

– Я даже знаю, с кем именно следует поговорить.

Когда мы с Мейв оказываемся возле дома Исторического общества Такер-Коува, на часах чуть больше пяти. На двери уже висит табличка «Закрыто», но я все равно стучу, надеясь, что госпожа Диккенс еще здесь, наводит порядок в зале. Сквозь затемненное дверное стекло что-то мелькает, и я слышу стук ортопедических ботинок. Дверь приоткрывается, и в щель на нас смотрят светло-голубые глаза, увеличенные толстыми линзами очков.

– Простите, мы закрыты. Приходите завтра после девяти утра.

– Госпожа Диккенс, это я. Мы говорили с вами о Вахте Броуди несколько недель назад, помните?

– О, здравствуйте! Вы Эйва? Я рада снова видеть вас, однако музей закрыт.

– Мы пришли не в музей. Просто хотели поговорить с вами. Я собираю материал для своей книги, а моя подруга Мейв помогает мне. Мы изучаем Вахту Броуди, и у нас появились вопросы, на которые вы, возможно, сумеете ответить. Ведь вас считают первейшим знатоком истории Такер-Коува!

Эта фраза заставила госпожу Диккенс слегка выпрямиться. Когда я приходила сюда в последний раз, посетителей почти не было. Как, наверное, это печально: столько знать о предмете, который не сильно-то занимает других!

Улыбнувшись, она широко распахивает дверь:

– Я бы не стала называть себя знатоком истории, но с радостью расскажу все, что знаю.

Внутри, сдается мне, еще темнее, чем в прошлый раз, в фойе пахнет старостью и пылью. Пол скрипит, когда госпожа Диккенс ведет нас в приемную, где под стеклом выставлен судовой журнал «Ворона» – судна, находившегося под командованием капитана Броуди.

– Мы храним многие исторические документы здесь. – Она достает из кармана связку ключей и отпирает дверцу застекленного шкафа. На полках стоят тома в кожаных переплетах, и некоторые выглядят так, будто вот-вот развалятся. – Мы надеемся в конце концов оцифровать все эти документы, но вы ведь знаете, как тяжело в наши дни найти средства на хорошее дело. Прошлое никому не интересно. Заботятся только о будущем и новомодных штуках. – Она осматривает книги. – Ах, вот же они. Городские записи за тысяча восемьсот шестьдесят первый год. Вахту Броуди построили именно тогда.