Челси Питчер - Эта ложь убьет тебя [litres]

Она рассмеялась, падая в его объятия.

У нее кружилась голова от любви, от планов побега. Она ничего не видела за окном. Не видела мигающего огонька камеры. Не видела телефона. Но несколько часов спустя, когда видео появилось у нее на ее экране телефона, у Руби не осталось сомнений в том, что ее снимали.

И все это увидели.

Когда Джунипер проснулась утром в день вечеринки у Далии Кейн, у нее не было никаких дурных предчувствий. Птицы не влетали в ее окно, громко хлопая крыльями, а потом замирая. Хлопья-буквы сухого завтрака не складывались сами по себе в слово «беги». Если честно, ничто не указывало на то, что произойдет нечто необычное. Она пришла на третий урок – химию – и сосредоточилась на занятиях, как обычно.

Потом началось хихиканье. Такое хихиканье всегда поднимается в средней школе, когда кто-то запускает по рядам скандальную записку. Ничего такого, что могло бы встревожить Джунипер, конечно, потому что она не двенадцатилетняя девчонка, влюбленная в какого-нибудь прыщавого мальчишку. Она уже практически взрослая. Она открыла свой учебник, нашла главу по атомной теории и кое-что из нее выписала в тетрадь.

Опять услышала смех. На этот раз хихиканье пробрело зловещий оттенок. Так прекрасная королева превращается, под собственный хохот, в злую колдунью, а ее лирический смех становится грозным карканьем. Джунипер оглянулась в поисках источника этого смеха. В дальней части класса Женевьева Джонсон уставилась на какой-то предмет, лежащий у нее на коленях. На телефон. Пользоваться сотовым телефоном было строжайше запрещено во время уроков, но, разумеется, имелись способы обойти запрет. Отключить звук на телефоне. Набирать текст, не отрывая глаз от доски. Одноклассники Джунипер строго соблюдали собственный кодекс относительно запретов: если их можно было нарушить, их следовало нарушать, и к тому моменту, когда уже третья ученица захихикала, сердце у Джунипер упало.

Дело было не только в жестокой ноте этого смеха. Многие делились сплетнями во время урока. Но каждый раз, хихикая, они поглядывали на пустой стул во втором ряду.

Это был стул Руби. Руби сегодня не пришла на урок химии, и это было странно, потому что она не пропустила ни одного дня занятий в школе после того уик-энда, когда исчез ее отец. Теперь все ученики бросали взгляды то на экраны своих телефонов, спрятанных на коленях, то на стул Руби, и у Джунипер внутри все сжималось. Она была уверена, что ей передаются чувства Руби. Однажды, когда у десятилетней Руби было пищевое отравление, Джунипер провела день в постели, ее бил озноб, а она даже не знала тогда, что Руби заболела. Логика говорила ей о том, что между девочками нет физической связи, но как-то они все же были связаны.

Всегда существовала какая-то связь.

Вот почему, когда сидящий рядом с ней мальчик фыркнул, лицо Джунипер вспыхнуло, будто все, что происходило вокруг, касалось именно ее . Ей необходимо посмотреть на свой телефон. Немедленно. Но она не посмела достать его в разгар урока, путь даже мисс Джейкобсон была занята, писала что-то на доске. Поэтому она кашлянула и попросила разрешения выйти в туалет. Через две минуты она заперлась в кабинке, попыталась успокоить стремительно бьющееся сердце и достала телефон.

Там ее ждало мультимедийное сообщение. Оно было озаглавлено «Вспашка клубничных полей», и когда Джунипер его открыла, она обнаружила, что смотрит видео, действие которого происходит в комнате Руби. Она видела только уголок ее кровати. Похоже, это видео снимали с улицы, и когда она нажала на «пуск», она очень хорошо рассмотрела мальчика, перелезающего через подоконник.

Шейн Феррик с веревкой в руках.

Джунипер ахнула, не обращая внимания на то, что прислонилась к грязной стенке кабинки. Она не могла стоять прямо. Ей и в голову не пришло, что это не просто запись секса, а нечто худшее, нечто более темное. А Шейн подошел к кровати, бросил веревку на одеяло Руби и протянул ей свои запястья.

Руби завязала веревку бантиком. Потом потянула его к кровати, и через минуту Джунипер уже видела только их переплетенные ноги.

Она остановила фильм. Ну, попыталась остановить, но телефон ее не слушался. Она пыталась три раза, пока не поняла, что экран мокрый. Она плакала. У нее было разбито сердце, потому что Руби не знала, что ее снимают, а скоро вся школа будет знать, и – о, Господи!

Как мог Шейн такое сделать? Джунипер опустила глаза и рукавом попыталась вытереть экран. Теперь он был сухим, но вместо того, чтобы нажать на «стоп», она нажала на перемотку вперед, держа палец на быстро мелькающих кадрах. Ей хотелось увидеть конец этой записи. Хотелось увидеть лицо Шейна, когда он выключит камеру. Будет ли он самодовольно улыбаться на фоне спящей Руби?