Харлан Кобен - Убегай!

– А вы кто?

– Меня зовут Елена Рамирес. Я частный детектив. Мне нужно поговорить с вашей дочерью.

Елена Рамирес показала им свою визитную карточку с роскошным тиснением, лицензию частного детектива и удостоверение личности, где указывалось, что она – агент ФБР в отставке. Все вместе они вернулись в квартиру Корнелиуса. Мужчины уселись в кожаные кресла, а Елена устроилась на зеленом диване.

– Итак, мистер Грин, где ваша дочь? – спросила она.

– Что-то я не совсем понимаю ситуацию. На вашей карточке написано, что вы из Чикаго.

– Все верно.

– Тогда зачем вы хотите поговорить с моей дочерью?

– Это имеет отношение к делу, которое я веду.

– Что за дело?

– Я не могу этого сказать.

– Мисс Рамирес…

– Пожалуйста, зовите меня просто Елена.

– Елена, я не готов играть в эти игры. Мне все равно, что у вас за дело, и у меня нет никаких причин скрытничать, я буду говорить с вами напрямик, надеюсь получить от вас то же самое. Я не знаю, где моя дочь. Вот почему я здесь. Я пытаюсь ее найти. Зацепок у меня нет никаких, кроме уверенности, что она где-то сейчас балдеет под кайфом в пределах одной квадратной мили от места, где мы находимся. Пока вам все понятно?

– Еще бы, – сказала Елена.

– Теперь появляетесь вы, частный сыщик аж из самого Чикаго, и заявляете, что хотите поговорить с моей дочерью. Я бы очень хотел, чтобы вы с ней поговорили. Честное слово, нет ничего такого, чего бы я хотел больше. Поэтому, может, мы объединим наши усилия и поможем друг другу?

У Саймона загудел мобильник. Он постоянно держал его в руке, ему то и дело, чуть ли не каждые десять секунд, казалось, что мобильник гудит, и он проверял, нет ли каких свежих сообщений. На этот раз мобильник действительно гудел.

Это было сообщение от Ивонны.

Состояние стабилизируется, врач говорит, дело идет на лад. Переведена в отдельную палату.

Все еще в коме. Сэм и Аня с нами.

– Правильно ли я поняла? – спросила Елена Рамирес. – Ваша дочь пропала? Это так?

– Да, – ответил Саймон, не отрывая глаз от экрана телефона.

– Давно?

Скрывать от нее не было смысла.

– С тех пор, как убили ее дружка.

Елена Рамирес не спешила задавать следующий вопрос. Скрестив руки, она обдумывала то, что только что услышала.

– Елена… – прервал ее размышления Саймон.

– Я тоже занимаюсь розысками одного пропавшего человека.

– Кто это?

– Двадцатичетырехлетний мужчина, который исчез в районе Чикаго.

Тут в первый раз за все время, пока они сидели, заговорил Корнелиус:

– Давно его ищут?

– Начиная с прошлого четверга.

– Так кто же это? – снова спросил Саймон.

– Я не имею права раскрывать его имя.

– Ради всего святого, Елена, а если этот ваш пропавший парень знаком с моей дочерью? Мы же тогда сможем вам помочь.

Елена Рамирес секунду подумала.

– Его зовут Генри Торп.

Саймон тут же начал что-то набирать в телефоне.

– Что вы делаете? – спросила она.

– Не припоминаю этого имени. Спрошу у сына и у другой дочери. Они лучше знают друзей Пейдж.

– Вряд ли Пейдж и Генри могли быть друзьями.

– Тогда какая между ними может быть связь?

Елена Рамирес пожала плечами:

– Отчасти поэтому я и явилась сюда. Чтоб попытаться это узнать. Не вдаваясь в излишние подробности… в общем, похоже на то, что незадолго до своего исчезновения Генри Торп связывался либо с вашей дочерью, либо, возможно, с ее дружком, Аароном Корвалом.

– Связывался… каким образом?

Она достала маленький блокнотик, лизнула палец и принялась листать страницы.

– Сначала был телефонный звонок. Генри кто-то звонил с телефона вашей дочери. Это было две недели назад. Потом какое-то время шли текстовые сообщения, а за ними письма по электронной почте.

– И что было в этих сообщениях и письмах?

– Не знаю. Сообщения, думаю, сохранились у них в мобильниках. До них мы добраться пока не можем. Все электронные письма удалены. Мы смогли только определить, что они были посланы, но не более того.

– Почему вы думаете, что все эти сообщения могут быть важными?

– Я этого не знаю, мистер Грин. Но пытаюсь узнать. Когда я ищу пропавшего человека, то стараюсь обращать внимание на аномалии, все, что не вписывается в их обычную жизнь.

– И эти письма и текстовые сообщения…

– Да, это как раз и есть аномалии. Вы можете себе представить, что Генри Торп, двадцатичетырехлетний мужчина из Чикаго, ни с того ни с сего перезванивается или переписывается с вашей дочерью или с этим Аароном Корвалом?