Харлан Кобен - Убегай!

Сообщайте обо всех изменениях в развитии ситуации. Жизненно важно держать меня в курсе, даже если я не могу ответить.

Саймон написал ответ, где пообещал информировать ее, отметился у охраны больницы, сел в лифт и поехал вверх, в реанимационное отделение. Его подмывало спросить Елену, почему Канада и почему она может оказаться в ситуации, когда не сможет ответить, но он прикинул, что, когда станет нужно, она сама все расскажет, а пока сообщает только то, что ему необходимо знать. Дверцы лифта открылись, и к нему в десятикратном размере вернулась мучительная душевная боль от того, что он узнал от ван де Бика.

Что же случилось с Пейдж в кампусе?

«Не думай об этом, – приказал он себе. – Не думай, иначе не сможешь сделать следующий шаг».

Сэм прохаживался по коридору: в палате вокруг Ингрид хлопотали медсестры – мыли ее, переодевали в чистое. Он заметил отца, подбежал, и они крепко обнялись.

– Прости меня, – сказал Сэм.

– Все нормально.

– Я вовсе не то имел в виду насчет того, что ранили маму.

– Я знаю.

Сэм утомленно улыбнулся:

– Знаешь, что скажет мама, если узнает, что я тебя обвинял?

– Что?

– Скажет, что я сексист. Скажет, что я никогда бы не стал винить ее, если бы пуля попала в тебя.

Саймону эта мысль понравилась.

– А знаешь что? Мне кажется, тут ты прав.

– Куда ты ходил? – спросил Сэм.

Саймону хотелось оградить сына от всего, как и любому отцу, но он не хотел и излишне опекать его.

– Надо было поговорить с одним из преподавателей Пейдж.

Сэм заглянул ему в глаза.

Подбирая самые обтекаемые слова, Саймон рассказал сыну, что его сестра подверглась сексуальному насилию, – возможно, он не хотел излишне опекать сына, но не бросать же его в пучину зла, как щенка в воду. Сэм слушал не перебивая. Старался держаться мужественно, но Саймон разглядел-таки красноречивое дрожание его нижней губы.

– Когда это все случилось? – спросил Сэм, едва отец закончил.

– Я не знаю точно. Где-то к концу первого семестра.

– Однажды вечером она позвонила мне. Пейдж. Ни с того ни с сего. То есть раньше мы обменивались эсэмэсками, но всего несколько раз, а по телефону ни разу не разговаривали.

– И что она сказала?

– Просто сказала, что ей захотелось поговорить со мной.

– О чем?

– Не знаю, – сказал Сэм и как-то преувеличенно пожал плечами. – Это было в пятницу вечером, довольно поздно. А я был на вечеринке у Мартина. И не очень-то ее слушал. Хотел, чтобы разговор поскорей закончился. В общем, да, я так и сделал.

Саймон положил руку на плечо сына:

– Возможно, это было не в тот вечер, Сэм.

– Ладно, – сказал Сэм, но очень неуверенно. – Может, и не в тот.

Саймон хотел было сказать что-то еще, но тут услышал чье-то негромкое покашливание. Он повернулся и, к собственному удивлению, увидел перед собой человека, который спас ему и Ингрид жизнь.

– Корнелиус?

На нем были все те же рваные джинсы, черты лица скрывала все та же буйная седая борода.

– Как у Ингрид дела? – спросил Корнелиус.

– Трудно сказать, – ответил Саймон и притянул к себе Сэма. – Сэм, это Корнелиус. Он… – Саймону нельзя было говорить сыну, что Корнелиус выстрелил в Лютера и тем самым спас не только Ингрид, но и его самого. – Корнелиус – владелец того самого дома в Бронксе, где жила Пейдж. Он нам очень помог.

Сэм протянул руку:

– Приятно познакомиться.

– Мне тоже, молодой человек, – отозвался Корнелиус и перевел взгляд на Саймона. – Можно кое о чем с тобой переговорить?

– Конечно.

– Мне как раз надо в туалет, – сказал Сэм и двинулся по коридору.

Саймон повернулся к Корнелиусу.

– В чем дело? – спросил он.

– Ты должен сходить со мной в одно место, – сказал Корнелиус.

– Куда?

– Ко мне домой. Там будет Рокко. И Лютер. У них есть что рассказать, и тебе нужно это услышать.

Эш и Ди Ди подготовились как следует, поэтому работали быстро.

Они погрузили тело Елены на тележку, стоявшую возле черного хода. Эш, лавируя, покатил тележку в лес, а Ди Ди осталась в домике и закончила уборку.

Чтобы выкопать яму, нужно время. Но чтобы закопать ее – времени нужно гораздо меньше.

Они ехали на юг, Ди Ди продолжала изучать мобильник Елены.

– Много отсюда не почерпнешь, – заметила она. – В бюро расследований Ви-Эм-Би Елена Рамирес – большая шишка. Мы это и так знали. Ее клиентом был отец Генри Торпа. Это мы тоже знали. – Она подняла голову. – Между прочим, это уже согласовано.