Стейнар Браги - Ката

– С ключом она не расставалась, – сказал Тоумас. Его глаза округлились и блуждали.

– А что за ключ?

– Крошечный ключик, – ответила Ката. – Вала носила его на шее, на цепочке, с самого детства.

– Это был ключ от ее дома, – сказал Тоумас.

– Ее дома?

– Кукольного домика, – уточнила Ката.

– Увы, ключа не было. Надеюсь, что-нибудь из этого вскоре отыщется; мы продолжаем поиски.

Хильмар достал лист с описанием сумочки и ключа, которое супруги дали еще раньше. Они подтвердили, что описание верно, расписались в том, что опознали вещи, которые осматривали, после чего Хильмар убрал пакетики в портфель.

– А как же ее одежда? – спросила Ката, поняв, что именно тревожило ее все это время. Голос у нее стал визгливым, перед глазами у нее так и стояло это пятно на заколке: она вдруг поняла, что это земля. – Одежда где?

– Одежды не было, – сказал Хильмар, и его улыбка стала еще шире. Ката почуяла, что он хочет что-то скрыть, но сам не в силах.

– Но она была в одежде, – произнесла Ката и закрыла глаза. « Целый год », – сказал кто-то. Она уже целый год была мертва, – но когда Ката попыталась расспросить об этом подробнее, Хильмар исчез, а вместо него появилась Инга и уселась рядом. Ката бросила взгляд на Тоумаса, стоявшего посреди комнаты; лицо у него было безвольное и открытое, словно крутящаяся дверь, которую ветер гонял по кругу. К нему подошел пастор и обнял его.

Полицейские роились, как пчелы, сгрудились со своими приборами и спортивными сумками на верхнем этаже и жужжали там. Инга захотела вспомнить приятные моменты с Валой – и Ката попыталась, а Инга все кивала, а потом попробовала заставить ее поесть печенья, потому что ей нужна энергия, и все вещала о том, что танин, содержащийся в чае, полезен, потому что стимулирует ГАМК – один из четырех крупных нейромедиаторов.

– Они там все вместе действуют, – сказала Инга, стиснув руку Каты. Или это было позже и в другой связи…

На улице зажглись прожектора, и люди в перчатках фотографировали улицу, а другие, в синих комбинезонах, ползали по ней. Ката курила, а потом Инга уложила ее в постель, а потом сидела у изголовья и читала ей книжку.

– Спасибо, – промямлила Ката. Между деревьями поднялся туман, сгустился, обернулся вокруг них с Ингой, и это вызвало у Каты слезу: взаимопомощь, человеческое участие , – нет на свете ничего прекраснее и важнее него! Инга была сияющим, пылающим столпом человеческой любви с миниатюрными ушами и курносым носом. Она распорядилась своей жизнью наилучшим образом: служит другим и на работе, и в свободное время…

– Я была неправа, – произнесла Ката и по шуму в голове поняла, что таблетки начали действовать. – Ее не было в живых. А я-то думала, что почувствую… все это время думала. Я думала, между нами есть связь… А оказалось, это все бред…

Инга ласково обняла ее.

Комнату Валы опечатали скотчем. Кате посоветовали покинуть дом и ночевать у Инги, но она отказалась и сидела в спальне при включенном телевизоре или курила на балконе.

Ей устроили встречу с седой женщиной-полицейским, чтобы поговорить о том, что произошло в минувшие дни, но сказали, что прошли всего сутки. Неожиданно появился пастор вместе с Тоумасом, и они вчетвером уселись за стол в гостиной.

– Меня зовут Сигрун, – сказала женщина, и Ката тоже представилась, не зная, нужно ли это.

Накануне, в одиннадцатом часу утра, сказала Сигрун, в полицию Рейкьявика поступил звонок, что в ложбине, на границе дачного участка на Болотах в Боргарфьорде обнаружен труп. Позвонившим был мужчина, и эту ложбину нашли по его указаниям. В ней под слоем песка находился труп молодой девушки – и тогда возникла подтвердившаяся тем же днем догадка, что это Вала. Место осмотрели и начали поиски позвонившего: звонок поступил с мобильного телефона, который удалось обнаружить по сигналу в мусорном баке на улице Лайкьяргата. Было установлено, что он был куплен накануне в торговом центре «Мьоудд», и, принимая во внимание описание, которое Ката дала машине, стоявшей возле ее дома, был начат просмотр записей с камер слежения на Лайкьяргате и на трассе, ведущей на Мыс, так как было сочтено, что позвонивший и сидевший в машине – одно и то же лицо.

– Хотя я не уверена, – сказала Ката. Многие расспрашивали ее о марке машины и еще множество подробностей про эту машину и про то, сидел ли в ней один, двое или трое; а когда она ответила, что не помнит, ее, кажется, попросили рассказать, что она предположила, – а она не помнила даже, какие именно предположения у нее были на этот счет.