Дэвид Балдаччи - Минута до полуночи

– А вот мне нравится иметь ресурсы. Делаешь звонок, и уже через несколько минут в твоем распоряжении целая команда. Ну а если нужно сделать тяжелую работу, всегда найдется агент или несколько, чтобы ее выполнить.

– Я не против тяжелой работы, если она ведет к аресту.

– Твоя подруга Блюм вчера вечером не только устроила мне проверку, но и сделала строгое предупреждение.

– В каком смысле?

– Она тебя защищала. Рассказала, как высоко ты поставила планку. Хотела убедиться, что я не стану вести против тебя грязную игру.

– Она хороший напарник.

– И еще она дала мне понять, что шоу на самом деле курирует она, как представитель администрации.

– И я бы не стала с этим спорить.

– Я слышал, что Клинт Доббс руководит штабом в Финиксе. Говорят, он может быть очень жестким.

– Однако он дал мне возможность все исправить, и я его за это уважаю.

– А если ты не сумеешь все исправить?

– Раз я сказала «гоп», значит, перепрыгну.

Они припарковались перед «Коттеджем» и вышли из машины. На противоположной стороне улицы был небольшой свободный участок земли, заросший травой. Группа детей играла там со старым мячом от кикбола [37] Основанная на правилах бейсбола игра, где вместо маленького мяча и бит используется большой мяч, который пинают ногами; игра менее сложна, чем бейсбол, и хорошо подходит для детей. .

– Сегодня в школе нет занятий? – спросил Ларедо.

– Похоже на то.

Он направился ко входу в «Коттедж», но заметил, что Пайн остановилась и наблюдает за детьми.

Он вернулся к ней.

– Думаешь о своей сестре или о Дженни? – спросил он.

– Может быть, о них обеих.

Ларедо смотрел, как двое старших детей играют против всех остальных.

– Иногда мне кажется, что было бы лучше оставаться ребенком и вечно играть в кикбол, – заметил он.

– Но ты же понимаешь, что очень скоро нам стало бы скучно.

– Серьезно, этих детей ждет много трудностей, когда они вырастут, и вовсе не из-за того, что они родились в маленьком городке. Мир вокруг меняется слишком быстро.

– Однако в некотором смысле остается неизменным. В нем есть плохие люди, совершающие жестокие поступки.

– Наверное, нам никогда не придется искать работу.

– И все же было бы замечательно, если бы мы когда-нибудь устарели.

Она уже собралась повернуть к «Коттеджу», когда ее внимание вновь привлекла группа детей.

– Эни, мини, майни, мо, – начал самый старший, по очереди показывая пальцем на двух самых маленьких детей. Он закончил счет на одном из них, выбрав его в команду, и тот радостно улыбнулся. Второй с унылым видом отступил назад.

– Дерьмо, – пробормотала Пайн.

– Что?

– Ребенок, на котором закончилась считалка, стал победителем. Его выбрали в команду.

– Ну да.

– Я всегда думала, что тот, на ком заканчивается считалка, проиграл.

– Наверное, могут быть оба варианта; все зависит от того, кто устанавливает правила. В фильмах «Криминальное чтиво» и «Прирожденные убийцы» используют считалку, чтобы выбрать того, кто должен умереть. И тот, на кого выпадает последнее слово, отправляется в расход. Я бы назвал его проигравшим.

Пайн ничего не ответила.

– Но почему это имеет для тебя такое значение? – спросил Ларедо, не дождавшись от нее реакции.

Она рассказала о том, как мужчина, оказавшийся много лет назад в ее спальне, произносил эту считалку, когда выбрал Мерси.

– Он закончил счет на Мерси. Я это помню отчетливо. Но я всегда думала, что проигравшей была она. Ведь ее забрали. А я осталась. Я стала победительницей.

– И что произошло с тобой?

– Мужчина, забравшийся к нам в дом, проломил мне череп. Доктора сказали, что лишь чудо помогло мне пережить ту ночь. Я не умерла. Вот почему я решила, что худшая участь выпала Мерси. Что он ее забрал, чтобы убить.

– То есть ты хочешь сказать, что когда он закончил считалку на Мерси?..

Она посмотрела на него.

– Может быть, он выбрал ее, чтобы Мерси осталась жить.

Пайн поднялась в свой номер, разделась, встала под душ и позволила горячей воде омыть тело.

Ты идиотка. В течение тридцати ужасных лет ты была идиоткой. В том числе тринадцать лет в ФБР, идиотка.

Она прижалась головой к стенке из стекловолокна.

Ей одновременно хотелось плакать и смеяться. Плакать из-за собственной глупости – за все годы ей ни разу не пришло в голову, что считалка могла иметь противоположный смысл. А еще ей хотелось кричать от радости – ведь если в ту ночь она стала проигравшей, значит, Мерси была победительницей.