Дэвид Балдаччи - Минута до полуночи

А победителей не убивают.

Пайн понимала, что занимается вульгарными и, скорее всего, идиотскими спекуляциями. Ее «доказательством» стало наблюдение за ребенком, который выбирал напарника для игры в кикбол. А в двух фильмах, упомянутых Ларедо, персонаж, на которого падал выбор, умирал. От абсурдности подобных рассуждений ей хотелось кричать.

Она слизнула воду с губ и закрыла глаза. В своих воспоминаниях она видела, как палец касается сначала ее лба, потом лба сестры, ее кожи, затем кожи Мерси. И вдруг на нее обрушился кулак, возможно, даже не один раз. Пайн ни в чем не могла быть уверена, ведь считалось, что она потеряла сознание после первого удара.

Но я должна была стать проигравшей. Он коснулся Мерси последней и хотел меня убить. Вероятно, считал, что я мертва. И забрал Мерси.

Но зачем?

Похититель не присылал записок с предложением выкупа. Впрочем, это ничего бы не изменило. У ее родителей не было денег. В 1989 году в окрестностях Андерсонвилля штат Джорджия? Быть может, этот человек был одержим близнецами? Он наблюдал за ее семьей? И хотел ее убить? Почему?

Мне было шесть лет. Мужчина был в маске. Я не могла его идентифицировать. Если он хотел помешать мне закричать или попытаться предупредить родителей, он мог добиться этого множеством способов – и не пробивать мне череп.

Она вышла из душа, вытерлась, завернулась в полотенце и села на кровать, потом взяла телефон, потому что горячая вода – один из любимых стимуляторов размышлений – способствовала появлению новой мысли. И возможной зацепки.

Пайн сделала фотографии всех папок старого полицейского расследования исчезновения сестры. И сейчас ее интересовало вполне определенное место.

Шесть часов утра. В полицейских отчетах было написано, что именно в это время мать вошла в их комнату и обнаружила, что Мерси исчезла, а Пайн получила тяжелую травму. Сейчас Пайн просматривала полицейские записи тех событий. Время подтверждали другие свидетели.

Но проблема состояла в том, что ее мать придерживалась определенного порядка в отношениях с дочерьми. Каждый день она укладывала их спать в девять часов. Затем проверяла в десять, чтобы убедиться, что они в постели, а не играют. Пайн так часто ловили, что она хорошо знала правила. Джулия приходила будить дочерей ровно в семь тридцать, чтобы они помылись, оделись, позавтракали и успели на школьный автобус, который останавливался у дома в восемь тридцать. И хотя это происходило десятилетия назад, подобный порядок являлся частью жизни Пайн, день за днем. И потому навсегда отпечатался в ее сознании.

Поэтому ее мучил вопрос: почему в тот день мать пришла в их комнату в шесть часов утра? И теперь, когда она размышляла о тех давних событиях, она не могла вспомнить, проверяла ли их мать в десять часов.

Пайн одновременно любила и ненавидела несоответствия. Она их ненавидела из-за того, что они могли быть необъяснимыми. Но иногда начинали ей нравиться – когда приводили к прорыву в расследовании.

Она надеялась, что наступил именно такой момент.

Не исключено, что ее мать проснулась после вечера с выпивкой и травкой и побежала проверить детей. Может быть, из-за похмелья она потеряла счет времени. Или подумала, что проспала, и девочки опаздывают в школу.

Пайн потрясла головой, надеясь, что в голове у нее прояснится.

В шесть часов утра в то время года было еще темно. Как могла мать решить, что они проспали?

Пока Пайн одевалась, она нашла ответ: мать не могла так подумать. Значит, существовало другое объяснение.

Пайн спустилась на первый этаж «Коттеджа», где обнаружила сидевшую на стуле Блюм.

– Дженни в хороших руках, – сказала Блюм. – Я внимательно там все осмотрела, прежде чем ее оставить.

– Ни на мгновение в этом не сомневалась.

– Миз Куорлс подвезла меня сюда, и мы с ней отлично поболтали. Она очень заботливая и образованная женщина.

– Я рада.

– Дженни чудесная маленькая девочка. Как только она ко мне попривыкла, то начала болтать без умолку.

– Я не удивлена.

– А почему мне кажется, что тебя посетило откровение?

– Неужели ты читаешь мое лицо как открытую книгу?

– Она открыта не для всех, только для меня. Расскажи.

Пайн села напротив и рассказала о расхождениях во времени.

– Да, это вполне можно считать откровением, – сказала Блюм. – Теперь поделись своими теориями.

– Пока я не уверена. Тут может быть несколько причин. Некоторые вполне безобидные, другие весьма сомнительные.