Эндрю Мэйн - Теория убийства

Утром я отправил ей письмо, в котором написал, что фанат их игры и очень хотел бы посетить офис. Ответ пришел через двадцать минут.

– Спасибо, – отвечаю я. – Но все это скорее случайность. И не то, чем я хотел бы гордиться.

– Вы стыдитесь своих исследований по биоинформатике? – спрашивает она, окидывая меня недоверчивым взглядом. – Я была на всех ваших лекциях, когда заканчивала школу. Они великолепны. Первая, выпущенная мной игра, была симуляцией экосистемы из травы и улиток. А ваша статья об использовании игровых механизмов для исследований навела меня на мысль о создании «Беллиленда».

«Беллиленд», как я узнал из «Википедии», был родиной сержанта Гризли Погрома.

– Ой, спасибо, – отвечаю я по-настоящему польщенно и на секунду ощущаю укол сожаления о безвозвратно ушедших преподавательских деньках. Каково это было бы работать с такими, как Хейли. Что я сам мог бы узнать, отвечая на ее вопросы. А еще я вспоминаю о другой девушке, которая стеснялась задавать вопросы, хотя и была намного умнее, чем я мог предположить на тот момент, когда общался с ней, – а потом стало слишком поздно.

– Было бы здорово поработать с вами, – говорит Хейли. – Над любым проектом.

Неясно, она так флиртует или это остаточное восхищение любимым преподавателем.

– Да, действительно, это было бы интересно. На самом деле… – И тут я решаю, что нужно рассказать ей большую часть правды. – Я разыскиваю информацию об организации, которая была здесь до вас. Институт передовых биологических исследований. Слышали о таком?

– Ага. Предыдущий арендатор. Одну из комнат в офисе мы до сих пор называем «Лабораторией», потому что там были все эти столы, оборудование и все такое. А здоровенный холодильник и сейф там так и остались. Хотите взглянуть?

Она пружинит на своем шаре, вскакивает и устремляется из комнаты, схватив меня за руку и таща за собой, как Питер Пен. Мы идем в другую комнату со стенами, выкрашенными флуоресцентной краской и ультрафиолетовыми лампами. Ее помада светится голубым, а макияж превращает ее в персонажа из видеоигры.

– Мы все гадаем, чем они тут занимались. Наверняка секретными правительственными разработками.

– На самом деле именно так все и было. Вы их сотрудников когда-нибудь видели?

– Нет, они съехали задолго до нашего появления. Кстати, в договоре аренды был какой-то сертификат государственной проверки. Я думала, что его выдали после стерилизации помещения.

– Именно. – Я оглядываю комнату и с особым подозрением вентиляционные решетки. – А вы когда сюда переехали?

– Года четыре как. Время быстро летит.

Это особенно смешно слышать от двадцатичетырехлетней девушки, которая основала свой первый стартап в четырнадцать.

– Очень быстро. Может, вы знаете кого-нибудь, кто мог с ними общаться?

– Они арендовали этаж целиком, а теперь его весь занимаем мы. Ниже и выше сидят тоже какие-то ребята, связанные с правительством. Мозговые центры, или что-то в этом роде. Они не особо общительные.

– Да, неудачно. Я пытаюсь выяснить, кто здесь работал.

– Это ваша вторая страсть, да? – спрашивает она, придвигаясь ко мне ближе, чем комфортно.

– Вы слишком умная, Хейли, – отвечаю я, скрещивая руки на груди.

– Ну, по крайней мере я могу сказать фамилии их самого большого начальства. Нив, Гриэн, Холл и Форрестер.

– Откуда вы знаете?

– На них были зарезервированы четыре парковочных места, которые полагаются арендаторам. Мы с соучредителями одно время называли друг друга этими фамилиями. Представляли, будто мы большие шишки.

– А где сейчас соучредители? – задаю я совершенно не интересующий меня вопрос, пытаясь скрыть возбуждение.

– Пришлось выкупить доли этих неудачников, когда они не выдержали темпа. Но вы бы выдержали. Как насчет бросить спасать мир и поиграть со мной?

Есть в ней какое-то абсолютное бесстрашие, которое меня восхищает. Пока я мучился мыслями о том, как лучше применить свои способности на благо человечества, а в процессе чуть не загремел за решетку, Хейли представляла собой пример свободного духа, который плюнул на судьбы мира и получал удовольствие, одновременно зарабатывая кучу денег, с которыми можно было плевать на весь мир и дальше. Часть меня хочет остаться в этом странном офисе и поиграть с Хейли, что бы это ни значило. Но что-то говорит мне, что пора уходить, и это не только страх и уважение к Джиллиан, но и ощущение, что я неверно воспринимаю сигналы Хейли. А еще отчетливое понимание, что можно сколько угодно бежать от мира, но рано или поздно он тебя догонит.