Эдвин Хилл - Слабое утешение

– Да вы оглянитесь, – сказал Морган.

– Лазанья будет готова через двадцать минут. Сами справитесь?

– Справлюсь. Спасибо, кстати.

Анджела встала и надела куртку.

– Держитесь, – сказала она. – Что бы ни случилось, не теряйте надежду.

Она хотела пожать Моргану руку, но неожиданно для самой себя обняла его. Как коп она не могла себе такого позволить. Морган обнял ее в ответ, и она не отпускала его, пока он сам не отстранился.

– У вас ведь есть друзья? – спросила Анджела. – Родные? На кого можно положиться? Кто вас поддержит? Они вам понадобятся.

Морган кивнул:

– Да, есть.

– Не отказывайтесь от их помощи, даже если это будет раздражать.

В дверях она проверила сообщения на телефоне.

– Знаете, где была Кейт до того, как потеряла телефон? – спросила она, остановившись.

– Снаружи.

– Где именно?

– Я велел ей спрятаться за домом.

– Полиция Сомервилля нашла телефон? Они запросили распечатку звонков?

– Мне не больно-то много говорили.

– Идемте. – Они вышли из квартиры и спустились по лестнице. – Кейт пряталась здесь? – уточнила Анджела, подходя по сугробам к клумбе с рододендронами. Морган кивнул. – Наберите номер телефона.

Морган сделал, как она просила.

Анджела закрыла глаза и прислушалась, уловив наконец слабый приглушенный рингтон. Когда он умолк, она попросила Моргана заново набрать номер. Опустилась на четвереньки и принялась рыться в снегу, пока не нашла телефон. Сразу же открыла историю звонков и поискала номера с кодом 630. Позвонила Стэну.

– Не спорь, – с ходу сказала Анджела. – Просто пробей один адрес.

Когда погас последний луч солнца, Сэм добрался до холмов за озером. Остановился в тенистой роще хвойных деревьев и достал последнюю открытку. Она была черной – фотография ничего. Сэм посидел в машине, чувствуя, как в салон просачивается холод. Взъерошил волосы на голове Кейт и спросил:

– Проголодалась, малышка? Осталось последнее дело. Закончу с ним и перехватим чего-нибудь? Что хочешь?

– Вафя юбит пиццу, – сказала Кейт.

– А Мартышка любит?

Кейт кивнула.

– Мне тоже пицца нравится, – сказал Сэм. – Только придется еще и морковку съесть, договорились?

– Да, – ответила Кейт.

Дальше по улице стоял дом Лайлы. Притулившийся среди деревьев, он казался таким уютным, каким Сэм его никогда не знал. Годы назад встреча с Гейбом пробудила в нем какое-то чувство, похожее на то, что сейчас в нем вызывала Кейт. Потребность оберегать. На озере, ощутив в штанах руки того мужика, а в руке – топорик, Сэм возбудился. Лезвие вспороло кожу, и кровь хлынула на пол такими восхитительными брызгами. Однако больше, чем само убийство, чем вид угасающей жизни, Сэма порадовало ощущение силы и переворота: то, как вожделение в глазах мужчины сменилось сперва смущением, а потом ужасом. Сэм, в некотором смысле, даже надеялся, что сегодняшняя встреча – возвращение к началу, – пробудит в нем нечто новое, доброту и щедрость, каких он сам никогда не знал.

Дверь дома открылась, и наружу в свете фонарей выбежала свора дворняжек. Они принялись нарезать круги во дворе, по очереди пуская струю на снег. Лайла тоже вышла: в резиновых сапогах, шагая через сугробы. От косы она так и не избавилась.

– Собаськи, – сказала Кейт.

– Я буду с ними осторожен, – пообещал Сэм. – А ты присмотри за Мартышкой, ладно? Чтобы с ней не случилось ничего плохого.

Лайла немного поиграла с собаками, а потом отошла к накрытому синим брезентом штабелю дров. Смахнула с него снег, приподняла. Из одного полена торчал топорик. Лайла набрала охапку дров, а потом замерла и настороженно прислушалась. Всмотрелась в темноту, и Сэм наконец разглядел ее лицо, хотя сама она точно его не видела. Лайла шагнула к дороге, а потом вроде как передумала. Свистнула, и собаки выстроились за ней в колонну виляющих хвостов.

Сэм перевернул открытку и написал на обороте заглавными буквами: «ПРОЩАЙ». Это не было точной цитатой, но ведь люди в кино постоянно прощаются, к тому же эта открытка все равно была последней. Интересно, узнает ли его Лайла, когда он постучит в дверь, ужаснется ли, как ужаснулась до нее Шерил Дженкинс?

– Пять минут, и я вернусь, – пообещал Сэм.

– Пять минут, и папоська вейнется, – сказала Кейт Мартышке.

Подойдя к дому, Сэм выдернул из полена топорик. Изнутри донесся лай.

Эстер замахнулась снегоступом, но не смогла ударить снова. Гейб лежал, распростертый на полу, с виска у него стекала струйка крови. Тогда Эстер схватила лежавший у камина плед и накинула его себе на плечи. Принялась натягивать снегоступы поверх кед, все это время представляя, как Гейб хватает ее, связывает по рукам и ногам, как из-за деревьев появляется Сэм. Она вспомнила, как заперлась в шкафу у себя дома, как пыталась протиснуться в узкую собачью дверцу. Услышала, как хлопает крышка багажника, как хрустит под подошвами тапочек снег. Вспомнила, как приготовилась умереть.